Ненависть эльфа – любви не помеха

Никто кроме Лилэй не ответил любезностью на пожелания девушки. Все завтракющие продолжали жевать свою еду: эльфы, как всегда – траву и фруктовые салаты, а барон с женой гренки с джемом, запивая все это парующим чаем.

– Ты чего так долго? Я уже было подумала, что ты сбежала этой ночью, чтобы не выходить замуж за этого зануду. – Хихикнула шепотом эльфийская принцесса, когда Кири села подле нее, проерзав тяжелым стулом по полу.

– И что тебя так сильно задержало? – Строго спросила баронесса со своим бесстрастным постным лицом. – Я всегда воспитывала тебя правильно, но видимо это у тебя в крови, как и у твоего отца. – Съязвила она и, сидя с прямой спиной и оттопырив мизинец, продолжила пить горячий чай из фарфоровой чашки.

– Прошу прощения, матушка. Мне не спалось этой ночью, и удалось сомкнуть свои глаза лишь только по заре. – Виновато пролепетала Кири и несмело посмотрела на родителей.

Кажется, этой ночью никому не удалось выспаться как следует, так как родители, не взирая на раннее утро, выглядели очень уставшими и потрепанными. По взгляду своей родни, которые изо всех сил, с хмурными лицами, делали вид, что все в порядке, девушке удалось понять, что между ними произошел очередной скандал, виновницей которого была ее персона.

Наверняка, как и всегда, мачеха жевала и бранила отца, и уж, тем более, когда он впервые за шестнадцать лет совместной жизни дал ей отпор, она не оставила это безнаказанным, а значит любимый отец был вынужден выслушивать неприятную сентенцию до самого рассвета. А уж если баронесса была недовольна, то плохо было всем, при чем очень-очень долгое время.

– Манерам твоим не от куда взяться, коль их и не было совсем! – Как бы между разговором сказала Иллиада, словно бы ее слова ничего не значили, или, как это бывает, когда не о чем говорить, все заводят пустой разговор о погоде. С тем же значением и выразилась баронесса. – Как говорится, что сделано в кузне… не поддается перевоспитанию.

– Ну что же вы ругаете мою драгоценную невестку, она ни в чем не виновата. – Вступился за Кириллу лесной владыка, закончив с завтраком. – Юные девушки очень чувствительны к такого рода событиям и мне понятно ее волнение, ведь помолвка и свадьба бывает один раз в жизни, за редким исключением – два. – Улыбнулся Вэлиоруэль и бросил кроткий взгляд на среднего сына, который проигнорировал комментарий и устремил насупленный взгляд в другою сторону, чтобы не встречаться глазами с отцом.

– С вашего позволения, я пойду готовиться к помолвке. – Холодным тоном изрек Мэлинар.

Эльф встал со своего места, отложил накрахмаленную салфетку и, прежде чем выйти из столовой, учтиво поклонился всем присутствующим за завтраком.

Владыка эльфов провожал сына подозрительным взглядом, пока тот не скрылся за тяжелыми дубовыми дверями столовой.

– Да, думаю нам всем есть, чем заняться до вечера, поэтому не смею никого задерживать. – Вежливо улыбнулся барон, отодвигая от себя опустошенную тарелку с гренками, что в начале завтрака была так переполнена, что некоторые аппетитные куски просто падали с нее.

– Благодарим за чудесный завтрак, барон, он был и впрямь выше всех похвал. Особая благодарность вашему повару. – Встал из-за стола владыка и откланявшись, ушел в след за сыном.

Вэлиоруэль заподозрил что-то неладное в поведении сына и не мог проигнорировать тот маячок в его сознании, сигнализировавший о плохом исходе такой покорности, поэтому владыка, крадучись, проследил за Мэлинаром.

Герой намечающегося празднества, озираясь по сторонам, прошмыгнул в конюшню. Благо все слуги были слишком заняты приготовлениями к помолвке, чтобы следить за всем остальным в усадьбе, поэтому, незамеченному эльфу, удалось проникнуть в святая святых барона. Мэлинар открыл стойло, где ночевал Шторм и вывел своего жеребца. Действуя быстро и с опаской, он лихо накинул ему на спину седло и снарядил его в дорогу.

Стоя за приоткрытой дверью конюшни и наблюдая за происходящим, через щель, владыка понял, что его нерадивый сын снова хочет совершить глупость, а именно сбежать из-под венца.

«Что же это такое?! Вновь позорить меня, я тебе не дам, сопляк!» – Оскорбленный дерзким намерением сына, про себя подумал владыка и нахмурил брови.

В темном помещении конюшен, куда мало проникал дневной свет, Мэлинар закончил с поводьями, похлопал Шторма по морде и сказал:

– Ну что ж, послужи мне, друг, – обратился он к верному четвероногому товарищу. – Увези меня, как можно дальше от этого триклятого места, ерехон бы его побрал! – Эльф лихо запрыгнул на коня, натянул поводья. – Вперед, к свободе, Шторм! – Победоносно произнес он.

Конь встал на дыбы, а после сорвался с места, но в воротах, в ярких лучах света, путь ему преградил знакомый силуэт в легких развивающихся одеждах, напоминающий самого владыку Вэлиоруэля. Мужская затененная фигура выставила руки в сторону.

– Стоять! – Грозно приказал голос эльфийского правителя.

Перед властной фигурой, жеребец застыл на месте, а центробежная сила заставила седока перекувыркнуться через голову своего коня и упасть к ногам владыки.