Ненависть и месть

– Начинается регистрация пассажиров, следующих рейсом номер… компании «Аэрофлот – Международные авиалинии» по маршруту Москва – Нью-Йорк, с посадкой в аэропорту имени Кеннеди. Самолет следует через ирландский аэропорт Шеннон…

– Твой рейс, Жиган.

– Это только регистрация. Давай выпьем на посошок перед дальней дорогой.

Они сдвинули рюмки, выпили коньяк, еще немного посидели за чашкой кофе.

Выходя из бара, Жиган прихватил с собой маленький кожаный кейс.

– Все твое добро? – улыбнулся Артур.

– Я не люблю таскать с собой много барахла. Какой смысл?

– Это верно. В Нью-Йорк летишь, а не на Колыму. Денег-то хватит?

Жиган показал Артуру кредитную карточку, которую он получил пару дней назад в одном из крупных московских банков.

– Тогда я за тебя спокоен. Но постарайся не светиться, деньгами не разбрасывайся – дело важнее. Ты ведь не фраер.

Они остановились у пункта регистрации, крепко пожали друг другу руки.

– Удачи тебе, Жиган!

– Благодарю.

Глава 32

Выйдя к стоянке такси возле нью-йоркского аэропорта имени Кеннеди, Жиган снова испытал это странное мистическое чувство перемены хода времени. Как будто он снова вернулся в лето…

Люди рядом с ним были одеты в шорты и легкие майки, на лицах красовались солнцезащитные очки, головы были прикрыты кепками, шляпами, шапочками, просто козырьками на резинках.

Солнце висело где-то за небоскребами, но источаемый им жар заставил Константина вспомнить о другом зное – афганском. Такая же давящая духота, то же самое желание окунуться в речку, плыть крупными саженками, нырять, по-детски плескаться…

Константин немедленно снял пиджак, перекинув его через руку, ослабил галстук, душивший горло. Возле стоянки такси ему пришлось отстоять около четверти часа в очереди. «Совсем по-нашенски», – без энтузиазма подумал Константин.

Несмотря на то что в длинном желтом «Олдсмобиле» с черными шашечками на боку, куда ему наконец удалось сесть, были открыты все окна, спастись от всепроникающей духоты оказалось невозможным.

Водитель, крутанув счетчик, вопросительно посмотрел на пассажира через зеркало заднего вида.

– Брайтон-Бич, – сказал Панфилов.

– Брайтон-Бич? – переспросил таксист. – Вы не из Союза?

Панфилов, конечно, знал, что в Нью-Йорке живет много наших бывших соотечественников, но чтобы вот так сразу в первом попавшемся такси услышать родную речь…

– Из России.

– Я тоже оттуда, – заулыбался таксист, который по годам был ровесником Константина. – Из Питера два года назад уехал. Все по привычке говорю «Союз». Ну как там на родине?

– Нормально, живем потихоньку. У вас тут всегда такая жара?

– До конца сентября продержится. Я пока в Нью-Йорк не приехал, не знал, что он на широте нашего Крыма располагается. Вообще-то у меня в машине кондиционер есть, но хозяин, сука, фреоном заправлять не хочет. Экономит. Машина ведь не моя, арендую.

Улицы Нью-Йорка были забиты транспортом. Приходилось подолгу стоять на перекрестках. Таксист поначалу пытался расспрашивать Константина о России, но умолк, когда тот сослался на жару и усталость.

При взгляде на громадные бетонные зубы Манхэттена сразу вспомнились слова известной песни Шуфутинского: «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой».

За окном такси мелькали бесчисленные вывески, витрины, зазывные рекламы и люди, люди, люди. Пестрая разноязыкая толпа двигалась по широким тротуарам, растекалась по магазинам и закусочным.

– А где на Брайтон-Бич ресторан «Тройка», знаешь?

– Самому там бывать не приходилось, но клиентов возил. Тоже наших, из России. В последнее время многие приезжают.

– Далеко еще?

– Скоро будем.

Американский Нью-Йорк неожиданно уступил место Нью-Йорку русскому. Кириллицей были написаны названия магазинов и забегаловок, объявления на дверях и стеклах витрин. Из закрытых окон доносились обрывки русской речи, песен Кобзона.

«Ювелир Дорфман», «Одесский дворик», «Пиво и раки», «Мясные ряды», «Русский самовар», «Адвокатские услуги», «Бибербаум и компания», «Зубоврачебный кабинет», «Парикмахерская». Еще вывески, еще…

– Приехали.

Ресторан «Тройка» занимал первый этаж невысокого безликого здания, с обеих сторон зажатого такими же невыразительными домами на набережной. На скамеечках вдоль каменного парапета пенсионеры играли в шахматы, расслабленно покуривали, помахивали газетками.

Здесь было не так жарко, как в городе. Прохладный ветерок со стороны океана развеивал духоту.

В самом ресторане работал кондиционер. Метрдотель, встретивший Панфилова у входа, поклонился и вежливо сказал на русском языке:

– Добро пожаловать в «Тройку»! Позвольте ваш чемоданчик.

– Ничего, он не мешает, – сказал Константин, осматриваясь.

– В таком случае, проходите в зал, – не смутился метр.

– Я ищу одного человека. Его фамилия Левин, зовут Альбертом Григорьевичем.

– Простите, – развел руками метрдотель, – но у нас бывает так много клиентов, что я физически не могу всех запомнить. Проходите в зал, пожалуйста, покушайте. У нас прекрасный выбор блюд традиционной русской кухни. Щи, расстегайчики, осетринка, водочка.