Ненависть к тюльпанам

Однако война превращала невероятные события в реальность настолько часто, что они становились обычными явлениями. Подобно массовой гибели от голода или отправке своих детей на смерть.

6

Всего неожиданнее оказалось столь вежливое поведение немецких солдат, что нельзя было требовать от них большего. Они уступали пожилым людям места в трамваях, полностью оплачивали все свои покупки в магазинах, ни на кого не повышали голос.

Голландские девушки начали гулять с ними, хотя многим людям это не нравилось. Появилось гораздо больше возможностей для работы, у населения прибавилось денег.

Дядя Франс сказал, что немцы демонстрируют нам ту прекрасную жизнь, которую Гитлер обеспечил для них после Великой Депрессии и хочет сделать то же самое для голландцев.

* * *

Все мальчишки были обеспокоены вероятной отменой из-за войны очередных Олимпийских игр.

— Как жаль! Ведь Голландия выступила совсем неплохо на прошлой Олимпиаде в Берлине!

— Тинус Озендарп был лишь на две десятых секунды позади Джесси Оуэнса в финале стометровки!

— Подумать только — какие-то две десятых!

— А в забеге на 200 метров отстал от него всего на шесть десятых!

— А кроме того, мы ведь победили в двух самых голландских спортивных видах — в велосипедных гонках и в парусной регате!

В плавании вольным стилем Рия Мастенброк завоевала золото, чем мы также гордились, хотя, конечно же, это больше касалось девчонок.

* * *

В школе у меня был закадычный дружок, Кийс. Все плохие поступки мы совершали вместе: курили, плевались, сквернословили.

— Как могут навредить немцы детям? — спросил я его.

— Как только им вздумается!

— А могут ли дети навредить немцам?

— Это интересный вопрос! — сказал Кийс. — Нам следует хорошенько подумать об этом!

У меня всегда были наготове интересные вопросы. Кийс же был гораздо смелее. Даже когда он попадался на своих проделках, его можно было заставить плакать, но никогда — просить прощения.

Жёсткие белокурые волосы и такого же цвета брови делали его глаза похожими на кусочки голубого мрамора.

— Мы могли бы насыпать песок в их бензобаки, — сказал я ему по дороге в порт, куда мы пробирались узкими улочками. — Я читал о таком случае!

Кийс молча улыбнулся в ответ.

Мы вышли на центральную улицу Дамрак, вблизи порта, чтобы оглядеться вокруг.

Транспортный поток, в основном, составляли немецкие военные грузовики. Легковых автомобилей было совсем мало, но всё ещё много велосипедов, которые пока не были реквизированы. И продолжали ходить трамваи.

Скопление немецких грузовиков образовалось у железнодорожного вокзала: одни — с работающими двигателями, другие — с заглушёнными. Немецкие солдаты — преимущественно молодые — стояли вокруг, курили, беседовали. Они радовались своей лёгкой победе и не обращали на нас внимания. Если же кто-либо из них смотрел в нашу сторону, то мы улыбались в притворном восхищении их униформой и вооружением.

Нам удалось проскользнуть между рядами грузовиков. Желтоватая весенняя грязь налипла на их колёсах, которые были почти такой же высоты, как мы сами. Крышки бензобаков не выглядели легко открывавшимися.

Солдаты в большинстве были весёлыми и доброжелательными, но, к сожалению, всегда попадается какой-нибудь придира, и один такой обнаружил нас очень скоро.

— Прочь отсюда! — засвистел он нам. — Нечего вам тут шляться!

— Ступайте учить свои уроки по-немецкому! — крикнул вслед кто-то из солдат, пока мы поспешно удалялись, но не бежали.

— Kennst du das Land?.. — запел другой[2].

Тем не менее, мы не отказались от задуманного и принялись наполнять песком и гравием свои школьные ранцы, которые постоянно таскали на спинах.

— Как ты думаешь, много ли этого потребуется, чтобы засорить мотор? — спросил я Кийса.

— Для немецкого мотора — очень много! — ответил он.

* * *

Школу закрыли на летние каникулы, и встречаться каждый день нам не удавалось. Мы обменялись номерами телефонов, поклявшись не упоминать в разговорах о наших планах.

Всё же мы виделись достаточно часто в это первое военное лето.

Замечательное было лето и для меня, и для Кийса, за исключением того, что так и не состоялись Олимпийские игры. Мы много бегали, и наши кости росли и крепли. А вершиной удовольствия была задуманная нами секретная игра.

Иногда я чувствовал, что должен бы рассказать о наших замыслах отцу, посоветоваться с ним. Но, опасаясь выглядеть трусом, придумывал себе оправдания: «Прямая просьба о разрешении наверняка сильно разозлит его. Можно ведь рассказать ему потом, когда ничего уже нельзя будет изменить, и тогда он станет гордиться мною!»

Собирать песок и гравий не было трудной задачей. Задача была — найти грузовик, оставленный без присмотра на достаточно долгое время, чтобы открыть бензобак и всыпать в него песок.

Мы протёрли подмётки и сбили каблуки, бродя в своих безуспешных поисках по Амстердаму вдоль и поперёк.

Для экономии времени в случае, если мы наконец встретим подходящую машину, Кийс заготовил воронку из журнальных страниц, чтобы сыпать песок в бак прямо через неё.