Ненависть навсегда

Только на ходу он сумел осмотрелся. Горело много ламп и огней. Сводчатый потолок, а также стены из кирпича отливали рыжим. Сверху, настолько высоко, чтобы пьяные не дотянулись, висело множество аксессуаров: картины, плакаты, футболки спортивных команд. На одной Войнов Глеб прочел «Овечкин», на другой – «Акинфеев». В дальнем углу, будто икона, располагался портрет кудрявого Есенина. Войнов Глеб засиял. Не зря он ходил в школу! Так-то еще помнит, как выглядит Пушкин, Маяковский и Толстой, но их здесь не было.

Чем глубже продвигались, тем сильнее возникало ощущение, будто все перемешано в этих стенах: как запахи, так и звуки. По воздуху плыл аромат пива, мяса и пряностей. При виде тарелки поджаренных колбас рот у Войны наполнился слюной, однако их никто не торопился есть. Компания за столиком безостановочно болтала. Некоторые крутили головами, не успевая слушать с разных сторон, некоторые смотрели в потолок, то ли вникая в суть разговора, то ли задумавшись о чем-то своем. Смех девочек дразнил слух. Точно взрывы, опускались друг об дружку пивные кружки, брякали подносы, звенели стеклянные рюмки. И где-то из колонок доносились заглушенные, но тяжеловесные обороты рока.

Пробежавшись по лицам людей, Война приспустил с плеч бомбер. Разгульное, возбужденное настроение овладело им, когда понял, что никто из присутствующих не сможет противопоставить ему в случае ссоры. Все парни были такие милые, улыбчивые и такие щупленькие, будто нечто среднее между мужчиной и женщиной.

– Фраерки! – бросил он всем и никому одновременно.

– Война, пожалуйста, давай без сленга, – Володя навис над ухом, переходя на шепот, – мы теперь в приличном месте, сам понимаешь!

– Понимаю. – И, правда, что он опять за старое! Атмосфера сводчатого кирпичного потолка очаровывала. – У меня такое ощущение, будто мы в средневековом замке.

– Есть такое. Я бы лучше сказал, в погребе замка, где выпивка хранится бочками. Сейчас мы будем их взрывать.

Володя хотел пройти, но кто-то толкнул так, что он качнулся. Они с Войной одновременно повернули голову. Патлатый парень, с трудом удерживающий три кружки пива, дружелюбно попросил прощения. Жемчужный Володя ответил не менее дружелюбным кивком.

– Здесь всегда так много народу? – поинтересовался Война.

– Не всегда, просто выходной. У нормальных людей не принято пить по будням.

Бляха муха, подумал Война, у него уже из головы вылетело, что отсчет может происходить в буднях, а неделя делится на рабочие и выходные. В последнее время он привык считать только голые числа.

Жемчужный Володя направился к барной стойке, жестом приглашая Войну следовать за собой. Все места за красными кожаными диванами были заняты, но бросить сумки и встать за длинный миниатюрный стол, что находился у стены напротив бара, возможность имелась. Выше, чем остальные люди, Жемчужный Володя поднял руку, и бармен с ярко выраженным грузинским носом встретил его, как родного – смачным рукопожатием.

– Где пропадал, дядь?

– На курорте.

– А загар где?

– Там, где светит солнце. Я же в Можайске отдыхал.

– Ого, – удивился Грузин. – И как? Осенняя хандра, случаем, не замучила?

Володя почесал короткостриженую голову.

– Ну, можно и так сказать.

– Понимаю. – На зубах у Грузина сверкнули брекеты, когда тот улыбнулся. – Как говорил классик: «гоним мы осеннюю хандру бутылками, драками, кровавыми улыбками». Не парься. Все мы в одной лодке под названием…

– Унылая Россия, – вставил Володя.

– Великая Россия, – вынес палец Грузин, держа в этой же руке бутылку. – Вот у меня на родине море, горы, солнышко, и как-то ничего не хочется. А Россия, она другая. Серые цвета закаляют дух и вдохновляют на свершения, особенно вас, коренных русских. Но от всего нужно отдыхать. Что налить тебе?

– Давай что-то праздничное.

– С водкой, что ли?

– С водкой, – рассмеявшись, махнул рукой Володя. – Я с другом, поэтому делай ему то же самое.

Грузин одобрительно кивнул и подхватил бутылку, а Володя повернулся к Войне и сказал, чтобы он забрал их выпивку, поскольку сам идет отливать в туалет.

Стоило ему убраться, рядом освободилось несколько высоких стульев, и Война перетащил их сумкам. На один стул забросил Володины вещи, второй и третий сдвинул, взгромоздил свою сумку. Рыжик высунул голову, ощутив сильную тряску. Не глядя по сторонам, он прищурился, зашевелил ноздрями. Затем повернул голову налево, видимо, учуяв где-то поблизости мясо.

И правда, ближайшая компания парней резала колбасы. Подцепив вилкой дымящиеся ароматные куски, из которых еще капал сок, они готовились отправить их в рот, чтобы через секунду запить пшеничным пивом. Внешность у всех троих была необычная: один с крашенными зелеными волосами, второй с серьгой в брови. У третьего вообще на лице были татуировки. Вот это смелость у парней, подумал Война, разглядывая наколки последнего. Тот будто почувствовал на себе посторонний взгляд, повернул голову. На него зашипел Рыжик.

– Опа, котенок! Классный! Как зовут?

– Рыжик.