#НенавистьЛюбовь

Он только смеялся в ответ, и я все отчетливее и отчетливее понимала, что Даню, как и меня, отпустило. Я надеялась, что он чувствует себя легко и свободно, а его страхи, как и мои, растворились в огне наших чувств.

Когда стемнело, мы вышли на улицу – похолодало еще сильнее, и изо рта шел пар, однако густое черное небо оставалось безоблачным, и постепенно на нем блестящими осколками проступали звезды. Мы сидели на деревянных качелях в саду и завороженно смотрели на эти звезды, как дети, ждущие, что одна из них сейчас упадет, и можно будет загадать желание.

– Поклянись, что будешь любить меня всегда. Каждую секунду, каждое мгновение, – сказала я неожиданно для себя самой. И на мгновение показалось, будто весь мир замер вместе с моим затаившимся дыханием.

– Ты уверена, что клясться обязательно? – спросил Даня.

– Не порти романтический момент! Клянись, ну же, Матвеев! – И я вытянула мизинец – как в детстве. Даня хмыкнул и повторил мой жест. Наши мизинцы переплелись, и я сказала:

– Обещаю, что буду любить тебя вечно. Столько, сколько живет Вселенная, и даже больше.

– Ты должна была поклясться! – возмутился Даня.

– Ладно-ладно, клянусь. Клянусь, что моя любовь будет вечной, как и Вселенная.

– А если она не будет вечной? – со скепсисом в голосе спросил Даня. – Знаешь, есть много теорий относительно того, каким будет сценарий развития Вселенной. Она может сжаться и схлопнуться, ее может постичь тепловая смерть, может наступить конец времени, произойти «Большой отскок» или «Большой разрыв»…

– Матвеев, не беси меня! – перебила его я. – В моей голове Вселенная – бесконечна!

– Клянусь, – отозвался он. – Ты будешь моей всегда. Что бы ни произошло. И я буду любить тебя больше….

– Больше чего? – спросила я, не понимая, почему он взял эту паузу.

– Больше всего, о чем или ком ты подумаешь.

И он коснулся моих губ своими губами, чтобы скрепить клятву поцелуем.

Этой ночью было не так много звезд, как тогда, на лесной поляне, но нам хватало тех звезд, что сияли в наших сердцах.

Если Вселенная начала свою историю из маленькой точки с бесконечной плотностью, которая вдруг начала расширяться, не означает ли это, что расширяться она тоже будет бесконечно?

Возможно, ускоряющееся расширение Вселенной будет вечным процессом.

Как и наша любовь.

Эпилог 1

В классе было светло – из каждого окна лился солнечный свет и, заливая пространство прозрачным золотом, падал на пол, парты и стулья. За эти годы, пока нас не было в школе, все изменилось, стало другим – от цвета стен и новой доски до мелочей вроде штор, плакатов и горшков с цветами; но при этом внутри сохранялось чувство, что все это безумно знакомо. Будто после долгой и трудной дороги я вернулась домой. Туда, где меня ждали воспоминания.

Я стояла в дверях и рассматривая кабинет.

Там, вокруг учительского стола, мы с Даней гонялись друг за другом, вечно крича что-то обидное и доводя друг друга до белого каления. У него были забавные вихры и горящие глаза.

Вот тут, у последнего подоконника, мы с Ленкой и девчонками собирались, шептались, делились тайнами и втайне от учителей щелкали семечки, потому что в школе это делать запрещали. Мальчишки постоянно пытались нас подслушать, но мы прогоняли их.

А вот за той партой я сидела. И Даня то и дело пулялся в меня бумажными шариками.

На мгновение мне даже показалось, что я слышу наши детские голоса, смех и крики, и улыбнулась. Хорошее было время. Мы были такими глупыми и наивными, гордыми и безрассудными, но сердца наши оставались светлыми.

Как же быстро пролетело время – растаяло в наших сердцах и растворилось в душах.

– Ты заходишь? Сейчас остальные придут, – раздался позади голос Дани, и мне на плечо легла его рука, чуть сжав.

– Захожу, – отозвалась я. – Все так изменилось, правда?

– Правда, – отозвался Даня задумчиво, разглядывая кабинет, который считался закрепленным за нами с пятого и до одиннадцатого класса. На его губах вдруг появилась полуулыбка, словно и он увидел моменты из нашего детского прошлого.

Я коснулась ладонью стены – в том месте, где когда-то висел рисунок, нарисованный мной в шестом или седьмом классе. Классная руководитель повесила его на стену, заключив в рамочку, чем я всегда очень гордилась.

– Он был очень красивым, – без слов понял меня Даня. – Я чертовски завидовал тебе, потому что не умел так рисовать.

– А почему тогда говорил, что я рисую криво и косо?! – возмутилась я, вспоминая, как по-страшному обижалась.

– Потому что ты меня раздражала. Знаешь, это очень раздражает – когда ты влюблен, а объект чувств считает тебя дегенератом, – хмыкнул Даня и поцеловал меня в щеку. За все то время, пока мы были вместе, я привыкла к его прикосновениям так, что казалось, не могла без них жить. А еще поняла, что Матвееву постоянно нужен физический контакт – дотронуться, погладить, обнять, поцеловать, одним словом, показать всем вокруг, что я – его. И мне это нравилось.

– О, Дан! Пипетка! – заорал кто-то за нашими спинами, и я закатила глаза. – Вы уже здесь! Наши все сейчас будут!