Ненавистная фрау

Пия, Остерманн, Бенке, Хассе и Катрин Фахингер стали рассматривать фотографии.

— Это Гарденбах, — сразу определил Франк Бенке.

Боденштайн медленно кивнул:

— Но кто эта женщина? И как эти фотографии попали к Изабель?

— Позвольте узнать, что это за фотографии? — осторожно спросил Бенке.

— Я еще точно не знаю, — ответил главный комиссар.

В этот момент вошел курьер из суда и принес ордер на арест.

— Пойдемте, фрау Кирххоф, — сказал Боденштайн. — Сейчас мы навестим нашего друга Ганса Петера Ягоду.

Ягоды не было в офисе, но дама в приемной, более осведомленная, чем та, что была накануне, сообщила, что в первой половине дня его можно застать дома, в Кронберге. Дом Ганса Петера Ягоды оказался, как ни странно, обычным бунгало с четырехскатной крышей и коваными решетками на окнах. Правда, располагался он на достаточно большом участке земли, который имел размеры поля для гольфа и был столь же тщательно ухожен. Входную дверь открыла женщина лет тридцати пяти. Ростом почти с Боденштайна, она была не просто полная, а скорее жирная. В молодости она, вероятно, считалась привлекательной, но теперь контуры ее лица заплыли слоем жира. На ней были клетчатые бриджи для верховой езды и напоминающая палатку темно-зеленая рубашка поло с надписью «Гут Вальдхоф». Ее блестящие темные волосы были заплетены в косу. Боденштайн сразу вспомнил о презрительных комментариях на кассете с автоответчика Изабель Керстнер. Ягода сказал о своей жене «жирная курица», и Изабель сразу же назвала ее «моржом».

— Вы фрау Ягода? — вежливо спросил Боденштайн. Когда она кивнула, он представился и представил ей Пию Кирххоф. Женщина смерила Пию пронизывающим взглядом с ног до головы, а на Боденштайна, напротив, взглянула лишь мельком, без малейшего интереса.

— Мы бы хотели поговорить с вашим мужем. Он дома?

— Зачем он вам нужен?

— Нам необходимо поговорить именно с ним. — Боденштайн не собирался раскрывать ей свои карты.

— Подождите здесь. — Фрау Ягода наконец отступила назад. — Я позову его.

Она оставила дверь открытой, повернулась и тяжело зашагала в глубину дома.

— Настоящая валькирия, — заметил пораженный Боденштайн.

— Нечто гротескное, — пробормотала Пия, представив хрупкого Ганса Петера Ягоду рядом с этим подобием женщины.

Боденштайн с любопытством рассматривал интерьер. Стены из бутового камня и мощные деревянные балки производили впечатление сельского дома, с которым совсем не сочетались светлый пол из гранита и тонкие провода низковольтного галогенового освещения. Мебель в деревенском стиле мать Боденштайна уничижительно обозначила бы как «гельзенкирхенское барокко», хотя она стоила явно недешево.

Через несколько минут появился Ягода. Сегодня на нем был не тонкий джемпер, а пропитанная потом серая футболка с белыми спортивными брюками.

— Доброе утро, — поздоровался он. — Чем обязан?

Его жена со свирепым выражением лица возвышалась за ним, как гора плоти. Она была выше своего мужа на целую голову.

— Мы бы хотели поговорить без свидетелей, господин Ягода, — сказал Боденштайн.

— Конечно, — кивнул тот. — Пройдемте в мой кабинет.

Они были вынуждены протиснуться мимо фрау Ягоды, так как она не сделала ни единого движения, чтобы посторониться. Совершенно очевидно, ей не понравилось, что ее проигнорировали. Кабинет находился на тыльной стороне дома, и из него через панорамные окна открывался потрясающий вид на Таунус.

— Итак, — Ягода движением руки указал на два кресла и сам уселся за старомодный письменный стол из дуба, — что случилось?

— Вы знаете человека по имени Морис Браульт? — спросил Боденштайн и положил ногу на ногу.

— А я должен его знать?

— Предположительно, да. Вы упоминали его имя в разговоре с Изабель Керстнер.

На лице Ягоды не дрогнул ни один мускул. Он мог бы прекрасно справиться с ролью игрока в покер.

— Ах да. Морис… Его фамилии я не знаю, — сообщил он. — Что с ним?

— Мы бы хотели выяснить, кто он и какое отношение вы к нему имеете.

— Морис — француз или бельгиец. Он деловой партнер Дёринга.

— А как вы с ним связаны? — спросила Пия.

— Морис раньше владел пакетом акций «ЯгоФарм».

— Раньше. — Пия кивнула. — С каких пор он им больше не владеет?

— Какое это имеет значение?

— Когда мы вчера приходили к вам, — сказал Боденштайн, не ответив на прозвучавший вопрос, — то видели господина Кампманна, управляющего вашего комплекса, выходящим из здания фирмы. Что он там делал?

— Наша бухгалтерия занимается также расчетами конноспортивного комплекса, — ответил Ягода без запинки. — Поэтому он бывает в фирме по необходимости.

— В костюме и галстуке? Может быть, у него есть еще другая должность, кроме инструктора по верховой езде?

Ягода посмотрел на Боденштайна непонимающим взглядом, но в его глазах появилось настороженное выражение.

— Почему вы так думаете?

— В прошлом он не случайно время от времени осуществлял для вас нелегальные подставные продажи ваших предъявительских акций.

— Я думал, вы занимаетесь расследованием смерти Изабель Керстнер. — Лицо Ягоды внезапно стало напряженным. — Что за вопросы вы задаете?