Ненавистная фрау

— Моя дочка? — прошептал он.

— Разве я вам не обещал, что мы ее найдем?

— Это… это неправда…

— Правда. Она в Аргентине, но завтра сотрудница немецкого посольства привезет ее во Франкфурт. Самое позднее послезавтра она будет опять с вами.

Керстнер глубоко вздохнул, затем закрыл глаза и опять выдохнул. Слеза покатилась по его щеке, за ней другая. Он открыл глаза, и вдруг его лицо озарилось счастьем. Это очень удивило Боденштайна — он-то считал, что Керстнер на это не способен.

— Я не знаю, как вас благодарить. Я доставил вам немало хлопот, я это знаю, и мне очень жаль, но…

— Не будем об этом, — сказал Оливер, тронутый радостью мужчины, к которому все время испытывал сочувствие.

— Но вы все еще не знаете, кто убил Изабель? — спросил Керстнер после того, как опять взял себя в руки.

— К сожалению, нет. — Боденштайн пожал плечами. — Каждое подозрение до сего времени заканчивалось тупиком, и я…

В дверь постучали, и главный комиссар замолчал. В дверях появилась мопсоподобная помощница ветеринара Сильвия Вагнер с букетом цветов. Боденштайн поднялся.

— К вам пришли. — Он протянул Керстнеру руку, которую тот с готовностью пожал. — Желаю вам скорейшего выздоровления и всего хорошего в будущем.

— Спасибо, — ответил врач. — Вам тоже всего хорошего. Может быть, мы еще увидимся при других обстоятельствах.

— Буду рад.

Оба мужчины улыбнулись друг другу, затем Боденштайн повернулся и направился к двери. И вдруг, как гром среди ясного неба, его осенила мысль, которой он напрасно ждал уже столько дней: Сильвия, незаметная помощница ветеринара, считала, что Изабель вообще не заслуживает такого мужчину, как Керстнер! Он еще раз обернулся и увидел, как молодая женщина с робкой улыбкой передает своему шефу букет цветов. Влюбленное, восторженное выражение в ее глазах говорило о многом, но Керстнер, казалось, его не замечал.

— Очень приятно, что ты пришла меня навестить, — сказал он. — Садись и расскажи, как вы без меня справляетесь.

Боденштайн вышел из палаты, но, пройдя по коридору через молочно-стеклянную дверь отделения, сел на один из стульев в большом холле, откуда можно было попасть в разные отделения больницы.

Сильвия наверняка ревновала Керстнера к Изабель, которая физически была ее полной противоположностью. Она ненавидела красивую молодую женщину, так как у нее был мужчина, в которого она сама была безнадежно влюблена, но та ни во что его не ставила. Когда у Сильвии Вагнер созрел план убить женщину?

Боденштайн вздрогнул, когда открылась дверь двадцать третьего отделения и из коридора вышла молодая женщина с опущенной головой. Она держала руки в карманах жилета. Сильвия не заметила Боденштайна, который поднялся и последовал за ней. Только в главном холле больницы он окликнул ее. Испуг в глазах женщины Оливер интерпретировал как признак того, что совесть ее нечиста.

— Что… что вы хотите? — спросила она, заикаясь.

— Я хотел бы задать вам один вопрос.

— Я тороплюсь. — Мопсообразная Сильвия, казалось, чувствовала себя весьма дискомфортно. Она чуть отступила назад.

— Вы очень хорошо относитесь к вашему шефу, доктору Керстнеру, не так ли?

Вагнер медленно кивнула.

— Вы его так обожаете, что едва могли выносить то, как с ним обращалась его жена? — Боденштайн знал, что в данный момент нарушает железное правило, которое сам же однажды установил. Это правило заключалось в том, что при допросе нельзя задавать наводящие вопросы. Именно это он и делал сейчас, но ему было все равно. Оливер был твердо убежден в том, что убийца Изабель Керстнер стоит перед ним. Это казалось логичным, однозначным, а он устал и потерял всякое терпение — весьма неподходящие предпосылки для успешного расследования. На лице Сильвии появились смятение и испуг, взгляд ее блуждал. — Вы терпеть не могли Изабель.

— Да, — прошептала она чуть слышно. Пот выступил на ее верхней губе, она прерывисто дышала.

Боденштайн внутренне ликовал. Сейчас она выдаст все, что он хотел услышать!

— Когда вы решили ее убить?

— Что вы сказали? — Помощница ветеринара Сильвия Вагнер, которая, по мнению Боденштайна, была абсолютно бесперспективно влюблена в своего шефа и хотела освободить его от адского брака, изображала полное непонимание.

— Ах, прекратите, — поморщился Боденштайн. — Вы дождались удобного момента, когда Изабель уехала из клиники. Вы отправились следом за ней, шприц с пентобарбиталом у вас был с собой. Это не составляло для вас труда. Наконец, у вас был доступ к аптеке клиники.

— Я думаю, у вас что-то не в порядке с головой. — Сильвия постучала себе по лбу. — Это уж слишком!

— Я должен просить вас проехать со мной.

— Еще чего! — Выражение страха на ее лице сменилось раздражением. Она бросила на него презрительный взгляд и, повернувшись, направилась к выходу.

— Подождите!