Ненавистная фрау

Когда Боденштайн ехал из Руппертсхайна по направлению к Кёнигштайну, позвонил Бенке. Супружеская пара Терхорст, проживающая в одной из квартир на втором этаже «Цауберберга», в минувшую субботу сделала интересное наблюдение. Фридхельм Дёринг на сей раз не соврал, когда утверждал, что провел ночь у Изабель, так как Константин Терхорст встретил его в субботу утром в четверть восьмого, когда тот выходил из лифта. Через несколько часов, примерно около половины двенадцатого, к Изабель Керстнер опять приходил мужчина. Он приехал на серебристом внедорожнике. Моника Терхорст знает это точно, так как его автомобиль заблокировал ее машину на парковочной площадке. Этого мужчину она видела и раньше в доме в сопровождении Изабель, поэтому знала, что он приехал к ней. Около трех Изабель вышла из дома. Терхорсты видели ее со своего балкона и наблюдали за тем, как какая-то женщина, приехавшая на темном «БМВ Туринге», целую четверть часа о чем-то говорила с Изабель на парковочной площадке.

— Мужчина на внедорожнике — это Кампманн, совершенно точно, — сказал Бенке, закончив свой отчет. — Он солгал, утверждая, что лишь мельком видел Изабель в субботу вечером в конноспортивном комплексе.

— Возможно, — согласился Боденштайн. — В таком случае я еще раз поеду в «Гут Вальдхоф».

Он коротко сообщил своему коллеге о том, что совсем недавно узнал от Керстнера о ребенке. Вряд ли те люди, на попечение которых Изабель оставила девочку, добровольно обратятся в полицию, поэтому приходится надеяться только на случай.

Так или иначе, поиски Мари Керстнер необходимо организовать максимально срочно. Возможно, исчезнувший ребенок является ключом к убийству.

Роберт Кампманн сначала отрицал тот факт, что был у Изабель Керстнер. Боденштайн знал, что он лжет, поскольку тот совершенно не умел этого делать. Его пальцы дрожали, и он невероятно нервничал.

— Послушайте, Кампманн, — настойчиво сказал Боденштайн, — если вы и далее не намерены оказывать нам содействие, я буду вынужден обратиться в прокуратуру для получения предварительного ордера на ваш арест. Мы устроим очную ставку с соседями фрау Керстнер, и если они опознают в вас мужчину, который в минувшую субботу полтора часа провел в квартире фрау Керстнер, то вы будете задержаны на основании воспрепятствования следствию. Я пытаюсь расследовать убийство. Речь идет об особо тяжком преступлении, и я отношусь к этому очень серьезно.

Кампманн побледнел.

— Итак, — Боденштайн наклонился вперед, — что вы делали в субботу двадцать седьмого августа? Где вы были между половиной двенадцатого и тринадцатью часами и где вы были вечером?

Они сидели в столовой кампманновского дома, который выглядел настолько прибранным и стерильным, что казалось, будто это картинка из каталога «ИКЕА». Сюзанна Кампманн с сияющей улыбкой возбужденно металась из одной комнаты в другую, пытаясь произвести впечатление хорошей хозяйки. Кашемировый пуловер цвета мха и облегающие джинсы сидели на ней идеально. Макияж и прическа также выглядели безукоризненно, а украшений было слишком много для буднего дня.

— Не хотите ли кофе? — предложила она притворно сладким голосом, но Боденштайн, поблагодарив, отказался. Сюзанна положила руку на плечо мужа, отчего тот скривился.

— Ты можешь оставить нас одних? — В его голосе звучало недовольство.

— Конечно. — Она убрала руку.

По взгляду, которым Сюзанна одарила своего мужа, Боденштайн понял, что изображаемая веселость была только вывеской. Фрау Кампманн была огорчена или взбешена, а возможно, одновременно и то и другое. Во всяком случае, между супругами явно что-то не так. Кампманн подождал, пока за его женой закроется дверь. Слегка подпрыгивающей походкой она прошла мимо окна и направилась через двор.

— В субботу в первой половине дня я был у Изабель, — наконец заговорил хозяин дома, при этом его лицо стало таким непроницаемым, что Боденштайн и близко не мог предположить, что происходило в голове этого человека.

— С какой целью вы приезжали?

— Это был… деловой визит.

— Не могли бы вы уточнить?

— Незадолго до этого я с помощью Изабель продал лошадь. Она позвонила утром и попросила передать комиссионные, которые я ей обещал. Как можно скорее.

— Почему она не могла приехать непосредственно в конюшню?

— Понятия не имею. Она спешила.

— Вы постоянно давали ей деньги?

— Да, десять процентов от сделок, которые осуществлялись с ее помощью. — Кампманн, чувствуя себя неловко, подался вперед. — Моя жена этого не знает, — пояснил он, — никто об этом не знал. Это касалось только меня и Изабель. Без нее я не смог бы продать так много лошадей за последние годы.

— Какую сумму вы ей передали?

— Пять тысяч евро.

Это была та сумма, которую нашли в кармане ее брюк. Пока, кажется, Кампманн говорил правду.

— И для этого вам понадобилось полтора часа?

— Еще мы пили кофе, разговаривали, — Кампманн пожал плечами, — о лошадях.

— Вы тоже с ней спали? — спросил Боденштайн.

Кампманн заметно дистанцировался, тотчас откинувшись назад.

— Почему вы и ваша коллега постоянно подозреваете меня в том, что у меня имелись какие-то отношения с Изабель?