Ненавистная жена

— Ну, с одной своей шлюхой вы меня уже познакомили. Видимо, любимой, раз она при вас, — отвечаю, имея в виду брюнетку. Повернув голову в сторону женщины, которая зорко следит за разговором, я намеренно ее задеваю. Надоело это общество затаившихся крыс!

— Эй, ты! Дай воды! И салфетки научись подавать, как следует… «дорогуша». Не пихать в лицо, а класть на стол, как нормальные люди. Твой Саша ошибся, я знакома со всем бизнесом своей семьи, и если скажешь, в каком публичном доме тебя подобрали — помогу вернуться обратно. Ты ведь помнишь, что у собачек не только короткая память, но и жизнь?

У брюнетки сцепляются зубы и бледнеют щеки. Теперь и следа нет от едкой ухмылки, с которой она меня встретила. Ты смотри, что с людьми делает правда и зеркальное отношение.

Я не знаю, женщина ли она Вормиева — мне плевать на это. Я отворачиваюсь и вновь забываю о ней. А вот хозяин дома мою просьбу без внимания не оставляет.

— Рита, ты слышала? — говорит нетерпеливым тоном. — Подай Марине Павловне, что она хочет.

— Саша, да она издевается!

— Подай, я сказал! А сама уйди! Так мы продолжим? — обращается ко мне, когда женщина уходит, все-таки поставив передо мной стакан с водой. Дождавшись, когда я сделаю несколько глотков, продолжает, будто для него это решенное дело:

— Я оценил вашу проницательность, Марина. Больше такой ошибки не допущу. Сейчас вы подпишите документ о разводе и заявление в полицию, после чего мы с вами оформим законный брак. Здесь есть свидетели, регистратор и все необходимые формуляры. Осталось только…

— Ты самоубийца, Вормиев, — шиплю я, расцепив губы. Поднявшись со стула, отшвыриваю от себя стакан к мужчине, сообщая ему ледяным тоном: — Ничего у тебя не осталось. Пошел ты к черту со своей сворой! Никогда наследство Корнеева не будет твоим. Никогда! Я замужем и принадлежу одному мужчине — Ярославу Борзову! Все слышали? — кидаю вопрос тройке, сидящей за столом. — Не надейтесь, что я свихнусь, ублюдки! Если выживу — найду каждого из вас. А не я, так мой муж!

Мужчины не отвечают, и это странно. Я отступаю от стола, собираясь обернуться и бежать, когда вдруг слышу возле уха щелчок взведенного курка. Крепкая рука обхватывает меня под грудью, оттаскивая назад, а холодный голос Макара произносит:

— Какого хера, Саня? Договор был другим. Или она будет моя или я ее убью.

Глава 27

Тишина, воцарившаяся в комнате, после озвученной угрозы, давит на присутствующих не меньше, чем дуло пистолета, приставленное к моей голове.

— Опусти пистолет, Макар. Не будь дураком. Ты с ней не справишься, разве сам не понял? Она совьет из тебя веревки раньше, чем ты опомнишься. Как сделала это с Ярым и стариком.

— Ты не ответил.

— Я передумал. План изменился. Поверь, так надо! Лучше, если это буду я.

Макар отступает, оттащив меня от стола еще на шаг.

— Твои планы стали напрягать, Саня! Ты строишь слишком сложные схемы, забыв об этом предупредить. Меняй условие, или я решу, что ты все продумал заранее и кончу ее. Ты меня знаешь.

— Макар, не дури. — Вормиев поднимается со своего места, впиваясь пальцами в стол. — Конечно, я все продумал — это всегда было моей сильной стороной, в отличие от тебя. Опусти пистолет и возьми себя в руки! Вспомни к чему мы шли! Марина — это ключ, она нужна нам! Сначала получим империю Корнеева, а потом трахай кого угодно и сколько угодно.

— Но не твою жену, если она таковой станет?

Вормиев не отвечает, и Макар рявкает, прижимая меня к себе:

— Меняй, я сказал! Ты обещал ее мне! Все обещал, как только мы ее нашли! — Он понижает голос до шепота и цедит сквозь зубы: — Или ты решил убрать меня с дороги… а, брат? После того, как я для тебя рисковал своей шеей, подбираясь к Боссу. Я, мать твою, не ты!

Когда-то мой муж и Макар казались мне одинаково опасными типами. Как же я заблуждалась. Сейчас, когда я слышу своего бывшего охранника, я вижу ту разницу между ними, которую раньше видел отец. Борзов, в отличие от этого Бугора, никогда не был пешкой и ничего не требовал, это удел капризной швали. Но Макар не готов владеть ситуацией, он просто хочет получить свое. Чтобы досыта наиграться и сломать.

Мерзкая человеческая падаль!

Я чувствую, как он дрожит, в остервенелом объятии сдавив меня почти до хруста и невозможности дышать. За закрытой дверью слышится какой-то шум, топот ног и голоса. В комнату с криком: «Там, на улице я…!» врывается брюнетка, громыхнув дверью о стену… и тут же с открытыми глазами падает плашмя на пол, получив пулю в лоб.

Звук выстрела все еще звучит в ушах, все вскочили на ноги, и кто-то громко кричит… Неужели я?

Нет, клерк. Мужчина верещит, как истеричная девица, прижав листы документов к груди, пока новый звук выстрела, ударившего в паркет возле его ноги, не обрывает крик.

— Заткнись, тряпка! Или я вышибу тебе мозги, клянусь!

Вечер еще не закончился, но уже завел планировщиков не туда. Похищение, сговор, избиение и труп — все это плохо пахнет, и клерк продолжает подвывать, наблюдая, как под упавшей женщиной растекается лужа крови, окрашивая порог комнаты.