Ненавистный враг

– Э-э-э, нет. Спасибо, я лучше тут посижу.

Использование заклинаний, поднимающих мертвецов – дело энергозатратное, потому-то Тайгуар и ушел спать, как только оказался дома. Вот только Солнаш, которому и при жизни было сложно усидеть на одном месте, совершенно не устал, и торчать на полу ему быстро наскучило. Первое что он сделал – осмотрел фронт работ.

Комната, в которой он находился, служила некроманту кухней, кладовкой, прихожей и гостиной одновременно. Здесь был камин и плита, стол, стулья, дрова, уличная одежда и еда. Кроме входной, в доме было еще две двери. Судя по всему, та, за которой скрылся некромант, вела в спальню. А вторая оказалась лабораторией.

* * *

Пробуждение было как никогда тяжелым. Ночью ответ к Тайгуару так и не пришел. Как мог поднятый труп быть настолько «живым»? Или все дело в Солнаше, неуемную энергию которого не могла погасить даже смерть?

Существовали и другие вопросы. Что конкретно Тайгуар собирался делать со своим врагом? Признаться, некромант этого как-то не учел. То, что он поднял Солнаша, само по себе должно было послужить созидателю наказанием, но что-то пока это не сильно тяготило блондина.

Выйдя из комнаты, Тайгуар нашел Солнаша все так же сидящим на полу у вязанки дров.

– Доброе утро, злыдень!

Проигнорировав приветствие, Тайгуар принялся за готовку, попутно обдумывая планы на день. Солнаша некромант пока в расчет не брал. Решил, что придумает, что с ним делать позже.

– М-м-м… как вкусно пахнет.

Тайгуар вздрогнул, выведенный из задумчивости голосом Солнаша, прозвучавшим у самого уха. Дернувшись, некромант приложился скулой к губам созидателя, и тут с ним произошло три вещи. Первая, у него сильно забилось сердце. Вторая, он выронил ложку, которой мешал похлебку. Третья, он понял, что губы Солнаша теплые, чего с поднятым трупом быть никак не могло.

Чтобы убедиться в своих подозрениях Тайгуар развернулся и поцеловал созидателя в лоб. Температура Солнаша и впрямь оказалась нормальной. Нормальной для живого человека, а никак не для мертвеца. За всеми этими размышлениями некромант упустил одну немаловажную деталь, а именно реакцию зацелованного созидателя, которому никто не объяснял, что творится в голове некроманта.

Солнаш шокировано наблюдал за хмурящим брови Тайгуаром и пытался поймать пустившийся в буйный пляс пульс. Тонкости того, откуда у него мог взяться пульс, Солнаш упустил. А вот мысль, что некромант мог бы и в губы его поцеловать, никуда не уходила, и немедленно была приведена в исполнение.

Теперь округлять глаза в удивлении пришлось Тайгуару. Не готовый к такому повороту, некромант позволил чужому языку проникнуть в свой рот – это-то и стало его роковой ошибкой. Уж кто-кто, а бесноватый созидатель знал, как заставить ноги партнера подогнуться от одного поцелуя. Что с успехом и продемонстрировал.

От Солнаша Тайгуар отлепился тяжело дыша, впрочем, как и сам созидатель, по чьему ошарашенному лицу нельзя было сказать, что он сам набросился на некроманта с поцелуями. Именно наивность в выражении лица Солнаша позволяла ему творить с сердцами людей все, что ему будет угодно. Только на некроманта это не действовало, уж он то знал, что невинный вид Солнаша не исключает его подлости.