Ненавижу колдунов!

Дела обстояли из рук вон плохо. Еще полгода назад я и подумать не мог, что вскоре окажусь в грязном портовом городишке, затерянном среди бухт восточного побережья, без денег, крыши над головой и хоть каких-нибудь планов на будущее. Я усмехнулся, припомнив, как еще недавно, сидя в казарме у теплого очага за кружечкой доброго эля среди таких же крепких парней, рассуждал о преимуществах острой наирской стали и достоинствах пышнотелых смешливых служанок герцога. Жизнь казалась прекрасной, власть герцога незыблемой, а мощь его закованных в броню легионов – несокрушимой. Святые боги, какой же я был дурак! Впрочем, мне еще повезло. Все, с кем я коротал те спокойные вечера, сейчас лежали где-то в стылых землях Северных Предгорий. Хваленые легионы и ополчение герцога армия баронов стерла в порошок за одно утро, от неприступного замка остались обгорелые руины, сам герцог с воплями о пощаде и обещаниями целовать сапоги победителей окончил свои дни на дыбе. Прячась по окрестным лесам и только по ночам выходя к жилью, я издалека наблюдал, как веселятся и празднуют победу мятежные бароны. Шум погромов, предсмертные крики и вопли насилуемых женщин разносились далеко по округе. Сначала, стуча зубами от холода среди промозглого леса, подвывая от голода, я хотел умереть. Оказаться среди тех, кто лежал в низине у замка и уже не чувствовал ни боли, ни тоски. А потом во мне родилась ненависть. Я ненавидел подлых баронов, заправлявших теперь в испепеленном герцогстве, и всех тех, из-за кого я, простой никчемный наемник, вынужден был прятаться по лесам как дикий зверь. С ненавистью пришла жажда жизни и осознание того, что в Предгорьях мне больше нет места. Я еще не знал, что буду делать, но путь мой лежал на юг, к морю. В конце концов, думал я, крепкие руки и честный клинок сгодятся везде… Я ошибался.

Война на севере многих подняла с насиженных мест. По широким торговым трактам на юг тянулись толпы уцелевших крестьян, повозки купцов, решивших поискать для торговли более спокойные места, ватаги покидавших родные края ремесленников. Отдельными группами, прячась за придорожными кустами, вдоль дорог передвигались солдаты разбитых армий, озлобленные и почти одичавшие. Их было много, очень много. Отчаявшиеся и озверевшие, они сбивались в банды, и тогда на трактах начиналась кровавая резня. До самых границ южных королевств по обочинам дорог валялись смердящие трупы, а над оврагами и лощинами вились стаи воронья.

Я на мгновение прикрыл глаза, пытаясь стряхнуть страшный груз воспоминаний. Мне доводилось участвовать в трех жестоких междоусобных войнах, и я насмотрелся всякого. Видел смерть, кровь, вываливающиеся из распоротых животов кишки и перекошенные от дикой боли лица. Но картины, встреченные по дороге на юг, до сих пор снились по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту. Хватит. Я прошел через это и выжил, хотя и самому тошно вспоминать, что мне приходилось для этого делать. Я выжил. Только… зачем?

Залпом осушив кружку, я снова наполнил ее и уставился в слабо пенящуюся, пахнущую кислятиной бурду, словно пытаясь разглядеть на дне выход из всех своих проблем. Сегодня я должен принять какое-то решение. В городе наняться телохранителем к кому-нибудь из торговцев или вельмож не удастся, улицы и так наводнены оставшимися не у дел наемниками, куда более крепкими и опытными, чем я. Надеяться на счастливый случай глупо. Не с моей рожей. Можно отправиться дальше, на восток, уходить в степи и наниматься к кочевникам, с твердой перспективой сгинуть в одной из не прекращающихся в пограничье стычек. Другой вариант – морем. Денег нет, но можно пытаться проникнуть на купеческий корабль и попытать счастья в чужих краях… Я отбросил эту мысль как совершенно бредовую. Таких умников на причалах небось целая толпа болтается. Купцы – они тоже не дураки. Корабли день и ночь охраняют усиленные патрули городской стражи, и приказ у стражников беспорядки пресекать беспощадно, а трупы смутьянов выставлять на всеобщее обозрение. На корабли не то что без денег – с деньгами не всякий попадет…

– Эй, хозяин! Встречай героев войны! Тащи на стол жратву и самое лучшее вино, да побольше!

Дверь трактира распахнулась, едва не слетев с петель. В зал, бряцая оружием, ввалились трое. Я поднял глаза. Заросшие лица, разодранные кольчуги, грязные плащи, на которых с трудом просматриваются бело-зеленые гербы. На лицах угрюмая ненависть к самим себе и готовность в любой момент схватиться за оружие. Крепкие ребята. Неприкаянные солдаты одной из разбитых баронами армий.

Грохоча подкованными сапогами, они прошли в центр зала. Двое, не церемонясь, вышвырнули из-за стола какого-то ремесленника и, усевшись, смахнули остатки еды на пол. Третий шагнул к стойке и схватил трактирщика за шиворот.

– Поторопись, приятель! Вина, мяса и девок, да побыстрее, а то мы возьмем все сами!

Он отшвырнул трактирщика и хрипло расхохотался собственной шутке.

– Герои вернулись с войны! А вы, кто здесь есть, жрите и пейте побольше! Я обещаю, сегодня все бесплатно, хозяин угощает!