Ненавижу колдунов!

В стороне, у реки, хрипло взревели боевые горны. Вторя им, сипло завыло с соседних холмов. Несколько всадников, подгоняя лихих быстроногих коней, с гиканьем вырвались из-за гребня и стремглав промчались меж лучников. Один, подгоняя коня плетью, поворотил к штандарту герцога, в мгновенье ока взлетел вверх по склону.

– Теперь недолго ждать осталось, – Герг кивнул в сторону конного. – Если заслоны снялись, значит – поперли бароны.

До герцога и его свиты было все же далековато, не слыхать, о чем гонец докладывал, но по тому, как нахмурился сиятельный, как зашевелились славные рыцари, стало ясно: начинается. Твердолобый облизнул пересохшие губы, перехватил из чьих-то рук давешнюю фляжку. От вина стало малость веселее. Зазвучали горны, теперь уже во всю мощь. Длинноволосый подмигнул.

– Позабавимся? Эх, давно руки не разминали…

Кто-то хлопнул по плечу, Твердолобый оглянулся. Рист Глайм, старый приятель, с которым еще на лесных варваров ходили. Может, и впрямь дергаться не стоит. Вон какие парни вокруг. Каждый и в воде бывал, и в огне не сгорел. Ударил барабан, дружина отлаженно, без суеты сдвинулась в каре, надежно укрыв знамена за мощью начищенной брони.

Хоть и ждали баронской атаки, хоть и следили во все глаза за мятежным сбродом лучшие разведчики герцога еще с минувшей ночи, а только это всегда неожиданно бывает. Не было на холмах никого, ветер да сухую траву гонял, а вот уже высыпали на склоны яростно орущие, подбадривающие себя воплями орды. Хоть и далеко, а все же видать, что у каждого меч или секира. Кое-кто из простолюдинов даже в броне с чужого плеча. Отдельным аккуратным квадратом – малочисленная, но быстроногая в бою баронская конница.

– Многовато их чего-то… – Претт теперь тоже смотрел озабоченно. – Ишь, сколько народу бароны понагнали.

– Сами пришли. Лесные атаманы добычу учуяли, да и варвары свое урвать не прочь.

– Урвут сейчас… – На Твердолобого уже накатила пьяная винная удаль. – Будет им сейчас добыча…

Ему никто не ответил, только Претт смачно сплюнул и не спеша обнажил меч.

Над холмами вдруг стало тихо. Так тихо, что слышно, как кружит в вышине припоздавшая с летом птаха, как шумит холодный утренний ветер. Сотни глоток по склонам со свистом втянули воздух, замерли на мгновение, дожидаясь, пока взревут боевые рога, и разом сотрясли холмы единым дружным ревом. И неважно было, кто громче орет, свои или чужие, главное – чтобы все вместе, чтобы выплеснулась наружу боевая ярость, исторглись с кличем последние страхи и сомнения.

Нестройно колышась, орда нападающих стекла вниз по склону, преодолела низину и взметнулась вверх, навстречу схватке и яростному звону клинков. Редкие стрелы арбалетчиков не заметили вовсе. Десяток-другой упавших, хрипящих, захлебывающихся собственной кровью только заставляли поспешать.

Первые ряды сшиблись. Сзади тут же наперли, кто-то падал, кто-то бешено махал мечом, не глядя уже, куда попадает клинок. Место убитых занимали новые воины, бешенство схватки нарастало. Под трубный рев рогов с холма скатилась новая волна баронского разношерстного войска, шаг за шагом тесня меченосцев. Герцогский строй начал прогибаться, острие клина скруглилось, забурлило кровью. Из первых рядов примчался гонец в разодранной кольчуге с мольбой о помощи, но боевые барабаны молчали. Твердолобый ненароком оглянулся. Герцог Барн стоял неподвижно, скрестив руки на груди. Лица за забралом было не разобрать, но Твердолобый и так знал, куда он смотрит, – на склон холма напротив, где все неподвижным сверкающим квадратом стояла баронская конница. Один из рыцарей, владетель Сонных Оврагов, склонился к герцогу, что-то негромко сказал, но герцог отрицательно покачал головой. Понятно. Пращники и меченосцы, что сейчас десятками гибнут у подножия, в основном со стороны озер пришли, от Сонных Оврагов, и неохота владетелю своих людей терять. А только и легионы бросать в бой рано. Неизвестно, что задумали бароны, свежие силы пригодятся.

Видно, не одному Твердолобому такие мысли в голову пришли. Стройные ряды легионов стояли спокойно. Хоть и жалко тех, кто рубился внизу, а рано еще. Не время.

Подножие холма огласилось торжествующими воплями атакующих, потом сразу – предсмертными криками и стонами. Сметая остатки ополчения, возбужденная легкой победой баронская орава рванулась дальше и тут же напоролась на непробиваемый строй легионеров. Ударил барабан, разом взметнулись копья, заблестели клинки. Атака захлебнулась. Войско мятежных баронов откатилось назад. У подножия холма остались только горы изрубленных тел, вперемежку мертвецы и те, кто еще заходился в дурном крике от боли.

На баронской стороне тоже забили барабаны. Твердолобый ахнул и выругался. Из-за гребня выкатилась новая орда, еще больше прежней. Эти вооружены были куда лучше. На солнце сверкали лезвия боевых секир и широких мечей. Броня воинов была украшена шкурами, кожаные наручи обшиты медными бляхами, хотя шлемов на многих не было вовсе. Изрисованные зеленым лица делали их похожими на демонов.