Ненавижу-люблю

— О-о! Вы ей явно понравились! — Бахвалов тоже был тут как тут.

— Я, по-моему, вам не звонила. — Кажется, мне удалось ответить ему очень холодно.

— Да мы во дворе с Люсиндой Инфантой Традисканцией гуляли, и сами видели, как этот… ушел.

Я невольно улыбнулась:

— Пышненькое вы, однако, имя для собаки выбрали. То есть собачка-то замечательная, но, по-моему, вам она не подходит. Дамский вариант.

Традисканция, или как ее там, одобрительно тявкнула.

— А она и не моя, — разъяснил ситуацию Бахвалов. — Мне ее выдали в комплекте с костылями. Хозяева на два дня уехали, вот я ее и буду опекать. Милейшее животное. И, кстати, по-домашнему ее зовут просто Люська.

Собачка, услышав свое имя, радостно залаяла и попыталась стянуть со стола свеженький круассан. Еле отняли.

— У нее диета, ей нельзя, — запихивая в рот отбитый у Люськи круассан, сказал Бахвалов. — Через две недели выставка. Если я не сберегу ее талию, хозяева меня убьют этими самыми костылями. И какой я умный, что мы вместе с ней сразу к вам пришли. Видите, вы уже улыбаетесь.

Собака породы йоркширский терьер была действительно прелестной, да я и вообще собак люблю. Если бы не моя сумасшедшая жизнь, давно сама бы завела. В общем, плакать мне больше не хотелось.

— Знаете, — потер руки Бахвалов. — Предлагаю наконец позавтракать. Я ведь голодный, как черт. Все утро, между прочим, из-за вас пробегал. Сначала за костылями, потом в магазин…

— Понятно, почему вы вернулись. Вся ваша еда у меня осталась. Я-то уж было подумала, вы от всего сердца, а вы просто… от всего желудка.

— Сердце и желудок у настоящего мужчины неразделимы! — Бодро воскликнул он и принялся вытаскивать продукты из пакета, который принес в свой первый сегодняшний визит. — А что это у вас на столе такой беспорядок? Грязная посуда… Сейчас уберем, помоем… А это? — схватился он за букет. — Выкинуть?

Он выжидающе взирал на меня.

— И не вздумайте! — крикнула я. — Обрежьте и поставьте вон в ту вазу на холодильнике.

— Дело хозяйское, — пожал плечами он. — Но я бы выкинул.

— Вас моя личная жизнь не касается.

— Может, вы и правы, — нехотя согласился он. — Но они все равно долго не простоят.

— Это еще почему?

— Интуиция мне подсказывает. Сами увидите. И цвет какой-то у них паршивый, — тихо добавил он, уже подрезая стебли.

— Мне, например, очень нравится.

— Это вы из чистого упрямства говорите.

— Какая разница. Не ваше дело.

— Естественно, не мое. Мне на него вообще наплевать. Но я лично такие цветы никогда не дарю.

— Сомневаюсь, что вы их вообще кому-нибудь дарите, разве я не права?

— Так я вам сразу свои секреты и выложил. Вы и так обо мне чересчур много знаете.

Я сидела и с удовольствием тискала Люську. Та млела. И мне, как ни покажется удивительным, стало с ней хорошо и спокойно.

Бахвалов тем временем на редкость ловко перемещался по моей кухне, безошибочно открывал нужные шкафчики и извлекал из них именно то, что требовалось. Без малейших подсказок с моей стороны.

Не знай я совершенно точно, что мы познакомились только вчера, заподозрила бы, что он тут сто двадцать пять раз бывал, и не просто, а жил, завтракая, обедая и ужиная.

Вскоре, благодаря его усилиям, на наших тарелках лежал пышнейший омлете ветчиной. То, что пытался сварганить Максим, Бахвалов брезгливо вылил и сотворил воздушное чудо из свежих, закупленных им самолично яиц. Кроме этого на столе стояли блюдо с горкой румяных блинчиков с творогом, свежее сливочное масло, клубничный джем, сыр и круассаны.

При этом все поверхности в моей кухне остались девственно чистыми, ибо, завершив готовку, Бахвалов тщательно прошелся по ним тряпкой.

— Экий вы аккуратист, господин Бахвалов. Чистоту, значит, любите? — съехидничала я.

— Нет. Собственные время и силы экономлю. Гораздо проще вытереть сразу, чем потом недельный культурный слой отскребать.

Меня подмывало еще поехидничать, но со стола так аппетитно пахло, что продолжение нашей дуэли я решила отложить на потом. Это никуда от нас не денется, а вот омлет остынет, если его сейчас же не съесть.

Я уминала еду за обе щеки, тайком делясь самым вкусным с благодарной Люськой, которая устроилась рядом со мной на диванчике. Одновременно я разглядывала Бахвалова, который сосредоточенно жевал напротив меня.

На сей раз он, удивительное дело, молчал. То ли считал, что разговаривать с набитым ртом неприлично, то ли был целиком и полностью занят поглощением пищи.

Пожалуй, познакомься мы с ним при других обстоятельствах, он мог мне даже понравиться. Лицо грубоватое, но вполне презентабельное. С широкими густыми темными бровями, крепко вылепленным носом и упрямым квадратным подбородком. Вид вполне мужественный. Даже не предположишь, что Бахвалов такой вредный. И глазки ничего. Серенькие. Вокруг реснички вполне явственно наблюдаются. Рот вполне подходящий для поцелуев…

Тьфу, о чем я думаю! Все равно с Максимом его не сравнишь. Вот кто и впрямь хорош собой. Просто с ума схожу по его волосам. Они у него редкого цвета, который моя парикмахерша называет «грязный блондин». Эта калька с английского звучит по-русски ужасно. Но на самом деле, как красиво!