Ненавижу, потому что люблю

Вообще, если вы не знаете наследника лично, то никогда бы не определили, что это его комната. Она больше походила на огромную лабораторию с тренажёрным залом. Кто тут только не поперебывал? Каких только экспериментов не ставил наследник над змеями, мышами, кроликами.

— Женишься, заставит тебя жена навести тут порядок, — пошутила я, забираясь с ногами в любимое кресло.

— Ладно, давай выкладывай как на духу, — Лев присел передо мной на корточки, с тревогой заглядывая в глаза. — Обидел кто?

Я же молча расстегнула толстовку и сняла рукав, вся заготовленная речь вылетела из головы в первые же минуты.

Принц присвистнул, разглядывая мою руку.

— И давно у тебя это?

Кивнула, чувствуя, как набегают слезы на глаза. Вот за что мне все это? За что?

— И кто посмел? — глаза Льва сейчас напоминали штормовое небо.

— Боги! — разрыдалась в голос, а Лев шлепнулся на задницу, с неверием вглядываясь в меня.

— Ты хочешь сказать, что вышла замуж за Бога? Не смогла ему отказать? Ты?

Я помотала головой, шмыгая носом:

— Меня никто не спрашивал, нас никто не спрашивал, раз, магией обмотали наши руки и все — дела сделаны. Я — замужем!

— Ага, значит муж все-таки есть? — кивнула, подтверждая. — И кто же он?

— Придурок Орлов, — снова всхлипнула я.

— А чего ревешь? Он же твоим женихом был с детства, если мне память не изменят. Значит все правильно, все по судьбе!

— Не тот, — слезы с новой силой полились градом из глаз, — другой.

— Дамир! — вот тут Лев вскочил, обрушив удар кулака на ни в чем не повинную стену. Эти двое невзлюбили друг друга с первого взгляда, хотя если Дамиру суждено стать командором должно быть с точностью до наоборот. — Он приставал к тебе?

— Нет, — помотала я головой. Зачем ему ко мне приставать, когда терпеть не может? Он даже заговорить со мной не пытается, не то что приставать! Вот за что мне все это? За что? Я впервые за этот год рыдала горючими слезами жалея себя.

— Тааак, как можно получить развод? Что если..? — я с надеждой уставилась на наследника, — тааак, черт! Что если я сам попрошу твоей руки у Бога?

— Так это…любить же нужно, ну, по-настоящему, — вытерла толстовкой нос и горестно вздохнула, — опять же ситуацию не решит. Невеста одного, жена другого, а тут еще и принц претендует. Да я роковая женщина, а собиралась в старых девах остаться. — меня всегда спасала насмешка над собой, вот и здесь чуть помогло. Рыдать расхотелось.

Как я очутилась в объятиях принца, ума не приложу, но поцелуй ожег губы, доказывая, что именно мой двоюродный брат сейчас с пылом и жаром пытался поцеловать мою вертящуюся в разные стороны голову. Мир точно сошел с ума!

— Лев, ты совсем что ли? — отбрыкивалась я. — Поставь меня на землю, а то ведь вмажу так, что мало не покажется.

Лев не сразу, но отпустил, прижав меня к мощной груди.

— Маленькая моя, — так начал он свою исповедь, — ведь люблю тебя, люблю лет с шестнадцати, с тех пор как осознал, что ты становишься взрослой и такой красивой. Тогда же и признался отцу как на духу, а зря. У короля свои планы на мою жизнь, не мне тебе говорить. В том же году тебя просватали за одного из Орловых.

Надо же, а вот я об этом ничего не знала, родители унесли тайну моего обручения в могилу. А ведь у нас с принцем могло все получится. Он был моей первой тайной девичьей любовью, но тогда казался мне таким взрослым, таким недоступным.

В детстве мы играли, сидя голыми попами в одной песочнице, но стоило Льву повзрослеть, как он начал смотреть на меня свысока, постоянно называя малявкой и детским садом.

— Я был в ярости, уехал из дома, хотел навсегда разорвать узы родства, а потом смирился. Не верил, что тебя выдадут замуж, против твоей же воли. Уж очень тебя твои родители любили, тряслись над своей девочкой, и я думал, что в конце концов твоей маме удастся уломать Генриха, и мы поженимся. Сама знаешь, что отец боготворил сестру. Мама позвонила, когда случилось страшное, и я с другого континента примчался, чтобы помочь. Знала бы ты сколько бессонных ночей я провел, выдумывая, как тебе помочь, сколько мы с Димой перепробовали способов, чтобы вернуть тебя к жизни. Мне было все равно — страшная ты или красивая. Я любил тебя еще сильнее, беспомощную, всю в ужасных набухших шрамах, слабую. Я объездил всех, с кем могло приключиться подобное, но ты — единственная выжившая, все остаются там, за изломом, магия твоего отца….таким потенциалом не обладает никто в нашем мире…не обладал. Дамир…, - кулаки принца снова сжались, и он перевел взгляд на брачную татуировку, пылавшую алым. — Я разработал комплекс упражнений и провел его на том солдате, помнишь, я рассказывал, перво-наперво мышцы надо было вернуть в норму. Увидел тебя обнаженной, — он усмехнулся, — одни кости да кожа висит, сердце от нежности зашлось, так бы и зацеловал каждый сантиметр, а вместо этого приносил боль и слушал твои стоны, ненавидя каждый раз себя, преодолевая себя.

— Я пошла только благодаря тебе, — прошептала, сжав его руки с силой.