Ненавижу семейную жизнь

— У меня были неприятности дома. Проблема с визой, — коротко говорит Хетти.

Скажи она Барб, что через три недели Мартин женится на Агнешке, сразу же все агентство узнает — хотя бы потому, что стенные перегородки здесь очень тонкие.

— Как, у этого воплощения всех мыслимых и немыслимых совершенств — у Агнешки? Не верю.

Вместо того чтобы идти с Мартином ужинать, Хетти остается дома с Китти, а Мартин и Агнешка отправляются к отцу Фланагану, тот будет целый час наставлять их перед венчанием. Возвратившись домой, Мартин стучит себя кулаком по лбу и говорит: “Ну как люди могут верить в такую ахинею?” Отец Фланаган явно решил, что надо эту пару как можно скорее поженить, чтобы они наконец перестали жить во грехе, и Мартин не стал развеивать его иллюзий. Главное — выиграть время, чтобы иммиграционная служба не успела дать делу ход. Агнешка хотела, чтобы во время церемонии еще отслужили и мессу и чтобы и гимны были, и все прочее, на это пришлось бы ухлопать уйму времени, но Мартин сказал нет, на все про все двадцать минут.

Барб начало разносить, даже щиколотки у нее потолстели, и Хетти страшно довольна. Алистер выписал с севера няню, ту самую, что растила его в детстве, — пусть теперь растит его сына, все в лучших семейных традициях, хотя няня, конечно, совсем старенькая. При ней будет состоять крепкая молодая помощница. К Агнешке Барб потеряла всякий интерес — а может быть, делает вид, что потеряла и не собирается ее переманивать.

Настоящий отец еще не рожденного младенца Барб, тот самый телевизионный продюсер Тэвиш, эпизодически появляется в агентстве. Хетти предвидит, что скоро здесь только и будет забот, что гадать — он отец или не он, но Барб, может быть, именно этого и хочет. Спокойная жизнь не по ней.

Хетти рассказывает Барб только о том, что кто-то донес на Агнешку, а у нее с паспортом не все в порядке, вот иммиграционная полиция и начинает сейчас дознание.

— Кто же мог на нее донести? — спрашивает Барб.

— Уж конечно кто-то, кого мы не знаем, — говорит Хетти.

— Напрасно ты так в этом уверена, — говорит Барб. — Может быть, это моя сестра. После того, что случилось с Джудом, Элис просто взбесилась.

— А что случилось с Джудом? — спрашивает Хетти, понимая, что ей совсем не хочется ничего знать.

Барб рассказывает Хетти, как Элис однажды ночью проснулась и видит, что Джуда рядом с ней в постели нет, вошла в Агнешкину комнату, а он там, у нее в кровати. Джуд оправдывался тем, что якобы услышал Агнешкин плач, пошел поглядеть, что случилось, а она его просто силой втащила к себе, как кредитную карточку втягивает в щель банкомата.

— Элис, дура, ему поверила, — говорит Барб. — А Агнешка обиделась и ушла. Так что Элис осталась с детьми одна, без всякой помощи, а у Джуда разыгралась такая тяжелая депрессия, что его положили в больницу.

Опять вранье, думает Хетти, ну сколько же можно врать. Как Барб удалось получить эту работу? Как удается ее сохранить? Хетти уже давно заметила, что Барб неведомы сомнения, она всегда права. Она училась в дорогой школе для девочек и любит добиваться успеха, вроде бы не прилагая для этого никаких усилий. Положите на стол Барб какой угодно документ, она мгновенно его изучит, через минуту выдаст ответ и тут же выкинет все из головы. Будет сидеть и полировать ноготки. Такой вот стиль она предпочитает. Полное безделье, ничегонеделанье, лень, и потом вдруг лавина дел, аврал, цейтнот. Так же и в любви: секс, мужчины, драмы, смятенье, разрыв — и опять сидит полирует ноготки.

— Но я, если честно, не представляю, где бы Элис взять времени и сил, чтобы написать властям, — говорит Барб, — так что скорее всего это Хилари. Хилари — известная доносчица.

— Но зачем ей на Агнешку-то доносить? — спрашивает Хетти в изумлении. — Она ведь ее даже не видела.

— Зато слышала о ней. Хилари мало своей должности, ей бы заграбастать еще и твою. А ты без Агнешки пропала. Она хочет, чтобы ты погрязла в домашних заботах, проблемах с визой, вечно отпрашивалась с работы и как угорелая неслась домой, потому что там что-то стряслось.

— Не может быть, это слишком мелко, — возражает Хетти. — В нашем окружении никто на такое не способен.

— В нашем окружении! — фыркает Барб. — Ты говоришь совсем как Алистер.

Она звонит Нилу со своего внутреннего телефона, и Нил — вы только подумайте! — снимает у себя трубку. Хетти уходит.