Ненавижу тебя любить

Впервые за много месяцев я чувствую, как тиски, сжимающие сердце, слабнут. Ступать на этот путь страшно, так страшно, что начинает тошнить от одной мысли, чтобы сбежать вместе с Машкой из-под носа бывшего мужа, но в то же время мне легко и хорошо.

Хочется перемен. И я позволяю себе последнюю слабость — беру несколько купюр, тщательно прячу деньги и документы в сейф, а потом гуглю ближайший салон красоты. И это огромный прогресс, потому что в первые месяцы после развода я порой не могла заставить себя причесаться. А сейчас сижу в кресле перед зеркалом и жду мастера.

Женщины часто оправдывают козлов, с которыми живут. Конечно, он ушел, ведь я так растолстела после родов. Конечно, он изменил, ведь быт превратил меня в серую мышь. Естественно, ему плевать на мое мнение, ведь я сижу дома с детьми и не развиваюсь. И уж конечно я не смею предъявлять претензии, потому что деньги в дом приносит муж.

Меня касалось, пожалуй, в полной мере только последнее. Хотя и это спорно: папа, едва мы сыграли свадьбу, очень помог Володе с бизнесом. Вряд ли он бы входил сейчас во все эти пафосные списки Форбс, если бы не мой отец.

Но я выглядела хорошо. Гордилась длинными густыми волосами орехового цвета, полными губами — пределом мечтаний всех инстаграмных бьюти-девиц, причем если им они доставались после курса уколов у дорогущих косметологов, то меня такой красотой наградила природа. Мне нравилась моя внешность, я вкладывалась в уход за собой, я хотела быть идеальной — и мне казалось, что была.

Я занималась спортом, читала книги, старалась не пропускать культурные события, чтобы не хлопать глазами, как наивная идиотка с таксой в сто баксов в час, сопровождая мужа на корпоративах и встречах.

И вот сейчас сижу и не понимаю, что хочу в себе изменить, но очень хочу! Нет сил больше смотреть на Ксению Никольскую, я хочу новой жизни и новой внешности.

— Отрежьте волосы чуть повыше плеч… — прошу у мастера. — Каре. И… и покрасьте!

— В какой цвет?

— Я не знаю, я… а что сейчас модно?

— Омбре очень хвалят. Это такой градиент, плавный переход одного цвета в другой.

— Пойдет. Давайте!

— А какой цвет вы хотите?

Глаза разбегаются от палитры цветов. Я без раздумий тыкаю в самый приглянувшийся — насыщенную глубокую вишню. Он пахнет сладким летом, беззаботными днями, когда я была студенткой и мы всем потоком выбирались на дачу к однокурснице. Там были и вишня, и хрустящие яблоки, и ароматная малина. Там было хорошо и спокойно.

— Отличный выбор, — улыбается миловидная девушка, — люблю тех, кто легко решается на эксперименты. Смелость — важное качество.

— Вы даже не представляете, насколько, — в ответ вздыхаю я.

Глава вторая

Владимир

Смотрю на Катерину и думаю: может, уйти сегодня с работы пораньше, а домой прийти попозже? Отметить официальный статус холостяка в хорошей женской компании. Не то чтобы раньше я как-то ограничивал себя в свободных развлечениях, но грех не воспользоваться приятным поводом. Тем более, что Катерину я нанял совсем недавно и надоесть она еще не успела.

Кстати, эта — умнее прошлой. Обычно я держу помощника в качестве реального сотрудника, а секретутку — за красивое личико. Сидит в приемной, радует гостей внешним видом и учтивостью, варит неплохой кофе, ну и хорошо сосет. Работа оплачиваемая, но текучка большая. Стас говорит, заебываются быстро, а я думаю, работа сложная — в диапазоне кофемашины столько длинных слов.

— Солнышко, — ласково говорю, — сбегай в супермаркет и купи что-нибудь на перекус. Заехать никуда не успеем, надо в банк, а жрать хочется.

— Уже, Владимир Борисович, — улыбается блондинка. — Вот, купила для вас вишни. Вымыла и перебрала, вся спелая и сладкая.

— Еще и попробовала, — усмехаюсь я. — Ну спасибо. А я вот думаю…

Катерина хороша. Стоит возле машины, держит корзинку с крупной наливной вишней, глазищами своими хлопает и губы, щедро намазанные красной помадой, облизывает. Я вообще взял ее с собой, чтобы потом из банка ее в офис отправить, но теперь думаю — а может, лучше в отель?

— Ты вечером что делаешь? — спрашиваю я.

— Если вы о сверхурочных, то я всегда готова, Владимир Борисович.

— Тогда в банк, а потом найдем какой-нибудь отельчик. Со спа, джакузи, вишней, опять же, с шампанским. Расслабимся после трудового…

Я осекаюсь, едва взглянув на противоположную сторону дороги. Сначала мне кажется, что это глюк. Может, я не выспался? Перегрелся на этом по-странному жарящем для октября солнце? Может, мне пора в отпуск или вообще нахрен на пенсию?

Но нет. На противоположной стороне улицы, возле дверей какого-то салона, стоит бывшая. Хотя от бывшей в ней теперь одно название. К счастью, у меня достаточно выдержки, чтобы не стоять, открыв рот, тупо глядя на нее, но все же я никак не могу заставить себя сесть в машину и свалить отсюда к чертям собачьим.

Она обрезала волосы. Надрачивала на них годами, от масок-хуясок ломился шкаф в ванной, а теперь взяла и обрезала? Да еще и покрасив в вульгарный цвет, который я даже не могу описать?