Ненавижу тебя

Вряд ли его остановит мой посыл — когда Родион отлипал так просто? Иногда мне казалось, что даже если я плюну ему в лицо, он будет продолжать вести себя как прилипала, с каким-то абсолютно ненормальным рвением устраивать мне и себе эмоциональные качели — от жалобных завываний “вернись, я все прощу” до угроз.

— Нормально поговорим, Настя. Ты слышала меня?

— Проваливай от подъезда, Родион. Дверь тебе никто не откроет, а я сейчас ухожу. Разговаривать с уродом, который похитил ребенка, а потом бросил его с незнакомыми людьми, я не хочу.

Я собираюсь оттолкнуть его плечом и уйти — купить все для переезда, наконец, и договориться о встрече с адвокатом, чтобы надолго забыть об этом недочеловеке, как неожиданно рука бывшего мужа хватает меня за шею и прибивает к двери подъезда.

Я вскрикиваю, а Родион, зло сверкая глазами, шипит:

— Допрыгаешься, Настя. Пришибут тебя однажды в подворотне, когда с работы возвращаться будешь.

— Сделаешь мне что-то — и я пойду сейчас же в полицию, — сдавленно говорю я. Сердце панически бьется в груди.

— Докажи им сначала, — усмехается неприятно он, — что за мужик тебя подвозил, а? Нашла богатенького, перед которым ноги раздвигаешь? — от этих слов у меня по спине пробегает мерзкая, холодная волна отвращения. От того, как он легко обмакнул наши с Элиасом отношения в такую грязь.

Я с силой бью бывшего мужа между ног. С извращенным удовольствием, посильнее вдавливаю коленку, наблюдая, как вся кровь мигом отхлынула с его лица. Он глухо стонет, отпускает меня, хватается за самое ценное, и стекает вниз.

— Тварь, — сипло выдает он, сгибаясь, и утыкаясь лбом в бетонную площадку перед подъездом, — убью тебя.

— За что, придурок? — скептически произношу я, отряхивая коленку, — еще раз что-то подобное скажешь, или потянешь ко мне руки, Родион, и повторю.

— Не позволю… чтобы моя дочь смотрела… на проститутку-мать! — рычит этот на голову стукнутый, а мне хочется приложить его еще разок.

— Ты нормальный? — я обхожу его и начинаю спускаться по ступенькам, — моя личная жизнь — не твое дело, Родион…

Я взвизгиваю и бросаюсь бежать, потому что бывший муж внезапно подрывается за мной. Я в ужасе бегу по тротуару мимо подъездов, слушая тяжелое дыхание и топот за спиной, и думая, что у кого-то окончательно потек шифер. Я, конечно, подозревала, что у Родиона не всегда все дома, но чтобы настолько…

— Спасите! — пищу я, не сбавляя скорость. Все равно никого вокруг нет. Утро. Понедельник. Погода полный отстой — дждь начинает накрапывать. Шаги приближаются, а у меня кончается дыхание, и в боку начинает неприятно колоть. После рождения Сони я абсолютно забросила спорт — кто ж знал, что физические нагрузки мне могут пригодиться…

И в тот момент, когда я думаю, что стану сегодня героем полуденных новостей об очередной бытовухе, которая закончилась больницей или убийством, к тротуару внезапно заворачивает большой черный джип. Открывается дверь, и наперерез мне выходит огромный мускулистый мужик в черной куртке.

Он протягивает руку и ловит Родиона. Вовремя, потому что тот уже скользнул пальцами по моей спине, пытаясь сгрести меня за пальто.

— А! — слышу я глухой крик, потом удар и “бух”. Торможу, оборачиваюсь и пораженно наблюдаю, как бывший муж сидит на заднице, держится за челюсть, а над ним возвышается гора мышц, разминая кулаки.

— Молодец, Вань, — слышу я странно знакомый голос. Из машины выходит полный, лысеющий мужчина в годах, в темном пальто, поправляя тоненькие очки на носу. Я ахаю.

— Олег Николаевич?!

Он разводит руки, улыбаясь.

— Здравствуй, Анастасия Николаевна. А я все думал — не обознался ли? Летит девица, только волосы развеваются, смотрю — а это моя горе-переводчица сбежавшая. И кем тебе этот свин приходится? — он кивает на испуганного Родиона, который, похоже, уже понял, что крупно влип.

— Бывшим мужем…

Олег Николаевич хмыкает.

— Дорог он тебе или не очень? Вань, а лопата с собой у нас? Сейчас нашего спринтера быстро упокоим, чтобы лапы больше к дамам не тянул, если Настенька нам добро даст.

— Вы чего, не надо, — испуганно произношу я, пока Родион бледнеет, и пытается уползти, шоркая задом по асфальту, — мне потом перед дочкой стыдно будет, я всю жизнь буду думать о том, что ее отца того…

Бывший начальник запрокидывает голову и весело хохочет. Гора мышц по имени Ваня скромно улыбается.

— Шучу, Настасья. Куда бежала-то? Садись, подвезу, — он жестом приглашает меня в машину, и я только сейчас, успокоившись, вижу, что бывшее начальство пересело с Бентли снова на Гелендваген. Неужели девяностые опять наступают? Кивнув, я послушно залезаю на заднее сиденье.

— А ты давай, ноги в руки и вали-ка отсюда, — слышу я тихий голос Олега Николаевича. Он обращается к Родиону, — в натуре ведь закопаю и искать никто не будет.

Родион что-то испуганно лепечет в ответ, потом охает, а потом бывший начальник садится в машину рядом со мной и закрывает дверь.