Ненавижу Волкова! (СИ)

— Я твой парень! — тоже срывается на крик Леша, подаваясь вперед. Разъяренным движением впечатывает кулак в мою столешницу. — Или уже нет? После того, как ты прыгнула на член первого встречного? Наплевала на наши отношения, на два года вместе? Господи, какая же ты все-таки…

Звук пощечины разносится по кабинету, зависает в воздухе на несколько долгих, ужасающе долгих секунд. Алекс ошеломленно прижимает ладонь к покрасневшей щеке, растерянно хлопая ресницами. Я стою перед ним, задыхаясь от праведного гнева.

— Как ты смеешь обвинять меня? — шиплю побелевшими губами, едва сдерживая слезы. — Да, поступила глупо. Да, напилась и натворила дел. Но в этом не только моя вина! Ты тоже хорош — бросил меня, наговорил гадостей, унизил. Что мне оставалось делать? Рыдать в подушку, молиться на твой светлый образ?

— Ника, пожалуйста, давай успокоимся, — почти жалобно просит он, умоляюще глядя мне в глаза. Видно, что злость ушла, оставив после себя лишь горечь и разочарование. — Мы оба погорячились, наговорили друг другу гадостей. Прости меня. Давай попробуем начать сначала? Обсудим все спокойно, взвешенно.

От его слов щемит сердце. Он все-таки любит меня, хочет помириться. Готов простить мою несдержанность, мое недостойное поведение. Но разве могу я согласиться? Разве имею право принять его извинения и предложение начать все заново, когда сама по уши увязла во лжи?

Я должна ему признаться. Должна набраться смелости и сказать правду — про измену, про секс с Максом, про свои запутанные чувства к ним обоим. Пусть это будет ужасно больно и стыдно. Пусть Леша возненавидит меня после этого. Но врать и изворачиваться дальше — выше моих сил.

— Алекс, прости, — едва слышно роняю, зажмурившись и сглотнув подступивший к горлу комок. — Прости, но я не могу. Не могу начать все сначала.

— Что? — ошарашенно переспрашивает он. Распахивает голубые, полные неверия глаза. — Что ты такое говоришь? Почему?

— Потому что я… Я пере… — начинаю сбивчиво, но меня прерывает стук каблуков и скрип двери.

— Извините, что помешала вашей увлекательной беседе, — звучит ехидный голос Марины, моей коллеги по отделу. — Но через пять минут начнется планерка. Макс Игоревич ждет всех в конференц-зале.

При упоминании Макса меня бросает в дрожь. Господи, только его сейчас не хватало! Видеть брата своего бывшего, зная, что я с ним спала. Сидеть рядом за столом, делая вид, что ничего не было. Это выше человеческих сил!

— Спасибо, Марин, — выдавливаю из себя вымученную улыбку. — Мы уже идем. Продолжим наш разговор позже, Леш, хорошо?

Алекс явно хочет возразить, но, наткнувшись на мой предупреждающий взгляд, замолкает и кивает. Неохотно разворачивается и на негнущихся ногах бредет к выходу. Мариша тоже ретируется, одарив меня напоследок ехидной усмешечкой, мол, еще сочтемся, детка.

А я, оставшись в одиночестве, закрываю лицо руками и несколько раз глубоко вздыхаю. Пытаюсь успокоиться, привести мысли в порядок. Но в голове звенит пустота, а в теле — мерзкая слабость.

Так не пойдет. Нужно собраться, взять себя в руки. Отложить на потом свои душевные терзания. В конце концов, Макс и правда ждет. Планерка — это важно. Это работа, ответственность. А с Лешей и своей виной я как-нибудь разберусь. Подумаю еще раз, выберу подходящий момент для признания.

Да к тому же, сейчас появится реальный шанс наконец-то забрать свой телефон и извиниться перед Максом за собственную трусость и бестактность. Ну или хотя бы попытаться. А там — будь что будет.

Подхватив блокнот и ручку, решительно покидаю кабинет. Кидаю мимолетный взгляд на часы. До начала планерки остается ровно минута. Что ж, вовремя, ничего не скажешь. Пора завязывать с опозданиями и прогулами. В конце концов, это моя работа. Не хватало еще вылететь с нее под горячую руку разозленного шефа.

Ускорив шаг, почти бегу по коридору, лихорадочно прокручивая в голове варианты дальнейших действий. Поговорить с Максом. Вернуть телефон. Разрядить обстановку и попытаться наладить хотя бы подобие нормальных рабочих отношений. А дальше — видно будет. Буду действовать по ситуации.

Добравшись до конференц-зала, замираю на пороге, переводя дыхание. Ну все, с богом, Ника. Смелее! Сейчас главное — не ударить в грязь лицом перед коллегами. Сделать вид, что все прекрасно, все идет по плану. Не вызывать подозрений, пересудов.

А то, что скрывается в моей душе… Что ж, оставлю при себе. На работе я профи. А с личными проблемами как-нибудь разберусь.

15

Глубоко вздохнув, решительно распахиваю дверь конференц-зала. Быстро оглядываю присутствующих, ища взглядом Макса. Вот он, сидит во главе стола, в своем привычном черном костюме и ослепительно-белоснежной рубашке. Сосредоточенно хмурится, изучая какие-то бумаги перед собой.

Сердце екает и срывается в бешеный галоп, ладони мгновенно становятся влажными. Так странно видеть Волкова после вчерашнего — собранным, невозмутимым, деловитым. Словно и не было между нами безумной, полной страсти ночи. Словно он и не признавался мне в любви, не умолял остаться.