Ненавижу Волкова! (СИ)

Всхлипывая и давясь слезами, в последней отчаянной попытке кричу — громко, истошно, надрывно. Кричу, уже ни на что не надеясь. Просто чтобы не сдохнуть тут от страха и омерзения.

И вдруг кошмар обрывается. Сзади раздается топот шагов, грохот, грязная ругань. Меня резко отдергивают от стены, и я, спотыкаясь, падаю на колени. Сквозь пелену слез вижу расплывчатый темный силуэт — кто-то с размаху впечатал красавчика лицом в стену, заломил руки за спину.

— Ах ты тварь! — рычит смутно знакомый голос, и я едва не плачу от облегчения. Макс! Это Макс, он здесь, он меня спас! — Да как ты посмел, мразь? Сейчас я тебе все кости переломаю, ублюдок поганый!

Красавчик скулит и извивается, пытаясь вырваться из железной хватки. Но куда там — у Волкова и в лучшие-то дни получилось бы не у каждого. А уж сейчас, когда он в ярости — все, прощай, белый свет и мамка родная.

— Да я… Да мы… Да ты чё, в натуре? — блеет он, кося на Макса перепуганным глазом. — Ты че, мужик, мы ж просто…

— Заткнись! — обрывает его Макс и со всей дури впечатывает кулак в скулу неудавшегося насильника. Тот обмякает и сползает на пол бесформенной кучей. — Руки ему еще не отбил, козлу? Сейчас я из тебя отбивную сделаю, понял? Будешь знать, как к моей девушке лезть!

От этих слов внутри разливается сладкое, щемящее тепло. Его девушка! Черт подери, Ника, о чем ты думаешь вообще? Тебя тут чуть не изнасиловали, а ты романтику разводишь на пустом месте. Соберись, тряпка!

С трудом поднимаюсь на ноги, пошатываясь и всхлипывая. В висках стучит от пережитого страха, колени дрожат. Кое-как привожу в порядок одежду трясущимися руками. Макс оборачивается на звук и в один миг оказывается рядом.

— Ника! Господи, ты в порядке? — лихорадочно шепчет, стискивая мои плечи. Заглядывает в глаза с неприкрытой тревогой и болью. — Он тебя… Он ничего не успел сделать? Вот тварь, я его урою сейчас!

Он порывается снова наброситься на скулящую у стены мразь, но я удерживаю его. Вцепляюсь в пиджак, утыкаюсь лицом в широкую грудь. Сил никаких нет, хочется только спрятаться, исчезнуть. Забыть весь этот кошмар, будто его и не было.

— Н-не надо, — заикаясь, выдавливаю сквозь спазмы в горле. — Не трогай его больше. Я… Я просто хочу уйти отсюда. Пожалуйста, Макс! Забери меня…

Чувствую, как он судорожно выдыхает. Обнимает меня, прижимает к себе так крепко, что ребра трещат. Зарывается лицом в мои волосы, целует в висок. Его губы дрожат от с трудом сдерживаемых эмоций.

— Конечно, милая. Сейчас я отвезу тебя домой. Обещаю, этот ублюдок больше никогда к тебе не прикоснется. Только не плачь, слышишь? Не надо, маленькая. Все хорошо, все позади.

Киваю, шмыгая носом. Господи, ну почему, почему именно с Максом я чувствую себя в безопасности? Почему так отчаянно хочу спрятаться в его объятиях, стать маленькой, беззащитной — как в детстве? Будто он и впрямь способен оградить меня от всех бед и несчастий.

"Ты любишь его, дура!" — ехидно нашептывает внутренний голос. Зло фыркаю про себя.

24

Всю дорогу до дома мы молчим. Макс сосредоточенно смотрит на дорогу, крепко сжимая руль. Желваки ходят ходуном на скулах, губы сжаты в тонкую линию. Видно, что он все еще взбешен случившимся, никак не может успокоиться.

А я… Я просто сижу, отвернувшись к окну. Смотрю невидящим взглядом на проносящиеся мимо огни вечернего города. В голове звенящая пустота, ни одной связной мысли. Только отголоски недавнего ужаса и странное, болезненное облегчение.

Наконец, мы подъезжаем к моему дому. Макс паркуется у подъезда, и мне приходится буквально заставлять себя отстегнуть ремень безопасности. Тело будто свинцом налилось, каждое движение дается с трудом. О том, чтобы самой открыть дверь и выйти, не может быть и речи.

Макс обходит машину, распахивает передо мной дверцу. Протягивает руку, помогая выбраться. Смотрит пристально, изучающе — словно проверяет, в порядке ли я. Господи, да разве это возможно после всего случившегося?

— Ну что, пошли? — тихо спрашивает он, бережно придерживая меня за талию. — Провожу тебя до квартиры, чтобы больше никто не обидел.

Молча киваю, не доверяя голосу. Ноги заплетаются, то и дело спотыкаюсь на ровном месте. Если бы не Макс — точно бы навернулась с лестницы, расквасив нос об ступеньки. Но он крепко держит меня, почти несет на себе — сильный, надежный, родной.

Кое-как добираемся до моей квартиры. Непослушными пальцами пытаюсь попасть ключом в замок, но руки так дрожат, что никак не получается. Со вздохом Волков перехватывает у меня ключи, в два счета справляется с дверью.

Провожает меня внутрь, усаживает в кресло. Возится на кухне, гремит чашками — наверное, чай заваривает. А я сижу, комкая в пальцах подол платья. Смотрю в одну точку, не в силах пошевелиться.

Сейчас, оставшись наедине с собой, я вдруг со всей ясностью осознаю весь ужас произошедшего. Меня ведь чуть не… Господи, даже подумать страшно! Если бы не Макс — даже не знаю, что было бы. Наверное, сошла бы с ума от страха и отвращения.