Ненавижу Волкова! (СИ)

Макс отсутствовал минут сорок. За это время я успела извести себя мыслями — куда он запропастился, что ему взбрело в голову? Но когда Волков появился на парковке, груженый пакетами и коробками, у меня отвисла челюсть.

— Это что? — ахнула я, когда он начал запихивать покупки в багажник. — Ты, часом, не половину "Детского мира" прихватил? Макс, зачем столько вещей?

— Так, самое необходимое! — отмахнулся Волков, пыхтя от усердия. Распрямился, утирая пот со лба. — Коляска, кроватка, комбинезоны всех цветов. Ника, ребенку нужно много всего! А если их двое или трое…

Я всплеснула руками, качая головой. Нет, ну надо же! Деловой костюм, хищный прищур — и вдруг такой трогательный энтузиазм. Но, черт подери, как же это мило! До чего же я люблю его, оказывается. Сурового и ранимого, жесткого и нежного. Всякого.

— Ладно, отец года, поехали домой, — засмеялась я. — Пора уже в детскую кроватку укладывать. В смысле, твою.

Макс сверкнул глазами и подхватил меня на руки. Закружил по парковке, не обращая внимания на вытаращенные глаза прохожих.

— Укладывать в мою кроватку? Вот это другой разговор! — прорычал он, впиваясь в мои губы поцелуем. — Готовься, женщина. Сегодня тебя ждет незабываемая ночь.

Мы уже подъезжали к дому, когда Макс вдруг хлопнул себя по лбу:

— Вот я олух! Совсем забыл про главное. Ника, нам же нужно сделать ремонт в детской! Прямо сейчас и займемся. Закажем дизайн-проект, выберем мебель и декор…

Договорить он не успел. Резко затормозил, уставившись на что-то за лобовым стеклом. Я проследила за его взглядом и похолодела. У нашего подъезда стоял Леша — помятый, взъерошенный. И, судя по решительному виду, явно поджидал нас.

— Ника, это то, о чем я думаю? — сипло спросил Макс. Глаза сузились, на скулах заиграли желваки. У меня по спине пробежал холодок. Так, кажется предстоит неприятный разговор…

Внутренне подобравшись, я отстегнула ремень и вылезла из машины. Леша шагнул навстречу, жадно оглядывая мой округлившийся живот.

— Ника, нам надо поговорить, — хрипло выдохнул он. — Я должен знать… этот ребенок — он от меня?

35

— Леша? Что ты здесь делаешь? — растеряно спросила я, машинально прикрывая живот руками. От неожиданности сердце бешено заколотилось, в горле пересохло. Уж кого-кого, а своего бывшего никак не ожидала тут увидеть!

Алекс стоял бледный, осунувшийся. Глаза запали, на щеках пробилась неопрятная щетина. Но взгляд — решительный и пронзительно-ясный. Таким целеустремленным и собранным я его давно не видела.

— Ника, нам нужно поговорить, — твердо произнес он, шагнув ко мне. Нервно сглотнул, но тут же упрямо вскинул голову. — Это важно. Я должен сказать… Попросить прощения за свое поведение.

Макс хмыкнул, скрестив руки на груди. Прищурился недобро, скривил в усмешке четко очерченные губы.

— Надо же, какие люди! И что же ты хочешь сказать Нике? Решил вспомнить о ней, когда другие бабы послали?

Леша дернулся как от пощёчины. На скулах заходили желваки, пальцы сжались в кулаки.

— Не лезь не в свое дело, Макс! — процедил он сквозь зубы. — Мы с Никой сами разберемся. Без твоих ценных советов.

— Ребята, прекратите! — взмолилась я, начиная закипать. Шагнула между ними, готовая в любой момент растащить за шкирки. — Что за детский сад? Сейчас не время и не место для ваших разборок.

Оглянулась на Макса, умоляюще заглянула в глаза. Мол, пожалуйста, дай поговорить. Это и правда важно, я чувствую. Мне нужно знать, что Леша хочет сказать.

Волков скрипнул зубами, но нехотя кивнул. Сверкнул на брата испепеляющим взглядом и отошел в сторону. Но недалеко, всем своим видом давая понять — он начеку. И если что, в момент вмешается.

Судорожно вздохнув, я повернулась к бывшему. В груди бухало, ладони вспотели. Боже, я ведь так мечтала, чтобы Леша одумался! Чтобы вернулся, попросил прощения. Но почему именно сейчас, когда все так сложно и запутано?

— Ника, послушай, — начал Алекс, то и дело прочищая горло. Голос срывался от волнения, глаза блестели лихорадочным блеском. — Я знаю, что был не прав. Ужасно виноват перед тобой. Наделал кучу ошибок, принял много неверных решений.

Он на миг прикрыл глаза, собираясь с духом. Затем шагнул ко мне, порывисто схватил за руки.

— Я до сих пор не понимаю, как мог так поступить. Бросить тебя, увлечься другой. Ведь мы были вместе четыре года! Строили планы, мечтали о свадьбе. А потом я все разрушил, разбил тебе сердце. Господи, какой же я идиот!

У меня защипало в носу, к горлу подступил горький комок. Да, четыре года — это целая вечность. Мы столько всего пережили, сроднились душами. И думали, что ничто не способно нас разлучить. Но, видно, ошибались.

— Леш, послушай, — пролепетала я, мягко высвобождая ладони. — Спасибо, что сказал это. Мне очень важно было услышать твои извинения. Но сейчас все слишком сложно, понимаешь? Столько всего произошло, столько воды утекло…

— Я знаю про ребенка, — перебил он, и у меня чуть сердце не остановилось. — И я готов стать ему отцом, Ника. Буду любить, как своего собственного. Ведь это частичка тебя. А значит — и частичка меня.