Ненецкое оленеводство в XX - начале XXI века

Транспортное значение ненецкое оленеводство сохраняло вплоть до XVIII в., когда, по мнению И.И. Крупника, сложились благоприятные климатические и социально-экономические условия для наращивания ненцами поголовья оленей. В XVI–XVII вв. отрицательное влияние теплого климата, приводило к снижению роста поголовья оленей и их физическому ослаблению. Социальные отношения в этот период характеризовались резким обострением обстановки на севере Западной Сибири, вызванной завоевательными походами русских отрядов и междоусобными столкновениями коренных народов [15]. Гипотезу данного автора о том, что природная среда, в частности климат, определяла этапы эволюции тундрового оленеводства, не разделяет Е.Е. Сыроечковский. Он пишет, что численность диких оленей, конечно, колебалась в зависимости от климатических и погодных изменений, но по прошествии определенного цикла она возвращалась к примерно прежней [16].

Некоторые авторы утверждают, что крупнотабунное (крупностадное) оленеводство было развито у сибирских ненцев уже в XVII в. [17]. Эта точка зрения весьма спорна. Социально-экономическая ситуация в Западной Сибири того времени была такова: с одной стороны, русские официальные власти, пытались «приводить инородцев под государеву руку», облагая их ясаком и записывая в ясачные книги, с другой — вольные, «гулящие» люди, в больших количествах добывая пушного зверя, подрывали традиционные промыслы инородцев. Оказывая сопротивления и тем и другим, ненцы часто оставались недосягаемы для ответных действий властей. При наличии крупных стад домашних оленей они были бы менее мобильны.

О том, что в XVII в. ненцы не были обременены большими стадами оленей и имели возможность свободно перекочевывать с места на место, свидетельствуют многочисленные документальные источники того времени. Представители ненецких родов Карачеи, Адер, Яр, Ану-Карачеи, Ванюта, Яптик, Лохей, Тысыя, Айвасида, Пяк, Аседа и др. платили ясак «повольно — в Пустозерском остроге, Обдорске, Войкарском городке или в ясачных зимовьях Мангазейского уезда [18]. Частыми были случаи нападения самоедов на Обдорский и Пустозерский остроги, на город Мангазею, другие русские опорные пункты. Они громили ясачную казну, грабили хлебозапасные магазины и разбитые на берегу Обской губы русские кочи, убивали гонцов, торговых людей, ясачных сборщиков [19]. Попытки привести самоедов в повиновение путем поимки «лутчих людей» в аманаты (заложники) приводила к массовым перекочевкам самоедов из Березовского в Мангазейский уезд [20].

На местах былых кочевок многие ненецкие роды оставили о себе память в виде названий различных географических объектов.

Например, топонимы с приставкой Адер распространены сейчас от Большеземельской тундры в Ненецком автономном округе Архангельской области (сопка Нгадер, гряда Нгадер-хой) до Тазовского п-ова в Надымском р-не Ямало-Ненецкого автономного округа (р.

Адер-паютаяха, оз. Нгадер-то) [21]. Еще дальше к западу распространились топонимы с приставкой Харючи: р. Аркахарицей-яха, протекает в Малоземельской тундре, впадая в губу Колоколкова Баренцева моря, р. Харючи-яха, течет в Большеземельской тундре, р. Вылыс-харючи-яха стекает с Полярного Урала [22], в Пуровском районе ЯНАО в р. Пяку-пур впадает р. Харучей-яха, имеющая приток Харучей-яха-тарка [23]. Топонимы с приставкой Вануйто встречаются почти на всей территории ЯНАО: в Приуралье (р. Вануйто, левый приток р. Большая Вануйто; р. Малая Вануйто, правый приток р. Кара), в Надымском р-не (р. Правая и Левая Вануйто, впадают в Надымскую Обь), в Тазовском р-не (протока Вануйто-юн, правый приток р. Пойлово-яха), в Ямальском р-не (р. Вануйто-яха, правый приток р. Паѐта-яха) [24].

Постоянные передвижения самоедов в XVII в. по Березовскому, Пустозерскому и Мангазейскому уездам не давали возможности русским властям определить четкие границы территории кочевания отдельных родов. В «Отписке березовского воеводы М. Квашнина в Сибирский приказ о нападениях самоедов на русских и остяков» 1644 г. о местах проживания самоедов говорится обобщенно: «Приезжает… на Обдорь в зимнее время каменная и карачейская самоядь, которые живут летом подле Мангазеинское море и по край реки Оби ниже Обдора на островах…» [25].

Северной границей самоедских кочевий были в то время две реки с названием Сѐ-яха, протекающие по центральной части п-ова Ямал. Западная Сѐ-яха (по-русски — Мутная), вытекая из оз. Нѐй-то (Мал-то) впадает в р. Морды-яха (Мурты-яха), впадающую в залив Карского моря Мутный Шар. Восточная Сѐ-яха (по-русски — Зелѐная) — берет начало от другого оз. Нѐй-то и впадает в Обскую губу. По этим рекам и системе озер Нѐй-то между ними проходил волок, как один из участков морского хода русских промышленников на Мангазею. В документах начала XVII в. говорится, что «по обе стороны Мутные реки временами кочует самоядь Карачея» [26]. Зеленая река, по данным С.В. Бахрушина, носила в то время название Сѐ-Яга-Бануйта, т. е. «проходная река племени Вануйта» [27].