Ненецкое оленеводство в XX - начале XXI века

Как только он отлучается куда-то по делам, все начинают говорить между собой по-ненецки и, я чувствую себя не в своей тарелке. Девушки и женщины стесняются или не хотят показать себя не скромными.

Записал родословную этой семьи Салиндер. В этом чуме проживают старик Мэйрю, его жена Масьне из рода Лапсуй, их сын Ыбля с женой Сянтой из рода Ядне и их дети Владик с женой Светланой Лапсуй, дочерью бригадира Мольки, Евгения, которую все ласково называют Женяко, Катя, самая веселая из всей семьи, Татьяна и Райка, младшенькая, которая постоянно крутится возле матери. У Мэйрю есть еще сыновья и племянники, у которых свои семьи. Они кочуют в разных концах антипаютинской тундры, а некоторые живут в Антипаюте. Отец Мэйрю Нунку Салиндер перекочевал сюда из Пуровского района. Эти Салиндеры называют себя “беличьими”. Владик со слов деда Мэйрю рассказал мне о происхождении этого прозвания: “Жили в одном стойбище Салиндеры. И вот, однажды, решили они разделиться. Пришел с охоты мой прадед, убил пять белок. И начал он их считать, да вот никак не может, хоть и считает по руке. Четыре пальца гнѐт, а пятый остаѐтся. И невдомѐк ему, что пальцев пять и белок столько же. Вот с тех пор и стали называть наш род Беличьим.” Владик стал подзадоривать деда. Он научил меня, как спросить у Мэйрю по-ненецки сколько ему лет. Я спросил, — Ирей! Сян пор? Мэйрю отвечает, что он 1908 года рождения. Тут в разговор вступает его жена Масьне и говорит, что это она 1908 года, а дед 1912. Дед с ней не соглашается и между ними завязывается полусерьезный полушутливый спор о том, кто из них старше, что вызывает у всех присутствующих умиление и добрый смех.

Мэйрю практически не говорит по-русски, хотя в молодости, по словам Владика, он работал в поселке, общался с приезжими и знал русский язык хорошо. Единственное, что осталось у деда в памяти это несколько русских частушек с матерными словами. Когда он их произнес, все, и я в том числе, покатились со смеху.

Владик рассказал мне, что дед был шаманом, правда не очень сильным, но теперь уже давно не шаманит. Я спросил Владика, не может ли старик показать шаманские принадлежности для того, чтобы я их сфотографировал. Владик перевел деду вопрос. Тот как-то сразу насупился, и что-то отрывисто сказал внуку по-ненецки. Владик не сразу нашелся, что мне ответить, перебросился с дедом еще парой фраз, а потом сказал, что все шаманские вещи деда сейчас находятся в зимних нартах и до них не доехать.

Мы вышли с Владиком на улицу, и пошли в гости в соседний чум. Там молодая ненка Людмила Салиндер развела огонь и вскипятила воду для чая. Ее брат Иван и мы с Владиком расселись у столика и стали пить чай, макая в него баранки. За чаем, я продолжил расспрашивать Владика о старике Мэйрю. Он сказал, что дед неоднократно предлагал ему стать его учеником и перенять все навыки шаманской практики. Однако Владик отказывается, говоря, что не замечает в себе никаких шаманских способностей. То же самое отвечает на настойчивые просьбы Мэйрю и отец Владика.

На закате приехали пастухи, отец Владика вернулся с дежурства, а отец Ивана, Някуля Салиндер и бригадный зоотехник Николай Сусой приехали из основного стойбища бригады. На ночное дежурство отправился Иван.

15 августа, понедельник.

8.00. Встали, позавтракали. Началось обычное утро.

10.00. Ловим и лечим оленей. Старик Мэйрю вышел из чума и молча наблюдает за нами. Поймали олененка, которого уже нельзя вылечить от копытки. Владик взял топор и хотел убить его, но Мэй рю попросился сам это сделать. Одной рукой он взял олененка за левый рог, а правой коротким движением руки ударил его по затылку обухом топора. Затем Владик воткнул олененку свой нож в затылок, чтобы перерезать позвонки, повернул его на спину, а голову запрокинул мордой кверху, чтобы из затылка стекала кровь. Через некоторое время с теленка сняли шкуру, а тушу оттащили подальше от чумов.

11.00. После чая, в чуме других Салиндеров, записал родословную семьи Ивана. Рассказывал сам Иван, потому, что его отец отвечал на мои вопросы не охотно, постоянно спрашивая меня по-ненецки, — Нгамгэн тара? — Зачем нужно? Многих родственников Иван не знал, поэтому родословная получилась не очень большая. Мать, бабушка и сестра Ивана занимались своими делами по хозяйству и в разговоре практически не участвовали. Бабушка что-то шила из шкур, сидя возле входа у откинутого полога. Мать на улице выскребала скребком шкуру. Сестра возилась с посудой, заносила дрова в чум, разводила костер и кипятила чай.

13.00. Мужчины отдыхают, а женщины занимаются шитьем.