Неночь

– И вы должны вести им учет?

Элиус кивнул.

– И не говори, та еще работенка.

– Может, вам нанять помощника? – предложил Трик.

– Когда-то у меня их было четверо. Но это плохо закончилось.

– Почему? Что с ними произошло?

Элиус покосился на юношу. Во мраке одновременно прозвучало три голоса: «Сам-то как думаешь?»

Мия шумно выдохнула серый дым в тишину.

– …У вас, случайно, не найдется здесь книг о даркинах?

Летописец глянул на ее тень. Встретился с ней взглядом.

– А что?

– Это значит «нет»?

– Это значит «а что». Чудесная особенность данной библиотеки. В конце концов здесь оказывается любая книга, которая была или должна была быть написана. Проблема лишь в том, чтобы найти чертовку. Очень трудно найти что-то конкретное. Иногда эти книги агрессивно настроены. Особенно сожженные. Порой они не хотят, чтобы их нашли.

Мия почувствовала, как тает ее надежда. Посмотрела на Трика, но тот лишь беспомощно пожал плечами.

– Но, – продолжил летописец, осматривая ее с ног до головы. – Ты похожа на девушку, которой не чужды страницы. Уж я-то вижу. На твоей душе начертаны слова.

– Начертаны слова? – фыркнула Мия. – Какие? «После прочтения сжечь»?

– Послушай меня, юная леди, – Элиус шмыгнул. – Книги, которые мы любим, отвечают нам взаимностью. И страницы оставляют свой след на нас точно так же, как мы отмечаем любимые места на страницах. Я вижу их на тебе так же отчетливо, как на себе. Ты – дочь слов. Девушка со своей историей.

– Летописец, о последователях Красной Церкви не рассказывают историй, – ответила Мия. – О нас не слагают песни. Нам не посвящают баллады или стихотворения. Здесь люди живут и умирают в тени.

– Тогда, возможно, тебе здесь не место.

Тут она резко на него посмотрела. Прищурилась, окутанная дымом сигариллы.

– Как бы там ни было, – старик оттолкнулся от полки и вздохнул. – Я буду смотреть в оба. Если найду что-нибудь полезное о даркинах, то дам тебе знать. Договорились?

– …Договорились, – Мия поклонилась. – Благодарю, летописец.

– Вам лучше уходить. Да и мне тоже. Слишком много книг. Слишком мало столетий.

Старик провел Мию с Триком через лабиринт полок, толкая впереди тележку с «ВОЗВРАТОМ» и оставляя за собой дорожку из тонкой струйки коричного дыма аж до самых дверей. И хоть Мие казалось, что до них идти и идти, они прибыли к выходу всего через пару минут – лес бумаги и слов остался далеко позади.

– Всего хорошего.

Кивнув ребятам, Элиус улыбнулся и беззвучно закрыл двери.

Трик повернулся к ней с кривоватой улыбочкой.

– Значит, на твоей душе начертаны слова?

– Ой, иди на хрен.

Юноша развел руки и громко заявил:

– Девушка со своей историей!

Мия со всей силы ударила Трика по плечу. Двеймерец отпрянул, а она выругалась, прижимая к себе травмированный локоть. Трик поднял оба кулака и сделал несколько выпадов в ее голову. Мия отмахнулась от него и попыталась пнуть его под зад, но юноша быстро увернулся. Вместе парочка побрела в темноту.

Мия подавила желание снова взять его за руку.

Но с трудом.

Глава 22 Сила

В прошлый раз, когда солнца опускались с небес, ей было четырнадцать.

Даже искуснейшие писатели республики так и не смогли достойно описать красоту итрейского заката. На улицах Годсгрейва кровь источала жуткое зловоние – священники Аа приносили тысячи животных в жертву, умоляя Бога Света вернуться как можно скорее. Алое сияние Саана сталкивалось с голубым Саая на горизонте, окрашивая его в угрюмый индиго. На то, чтобы свет полностью погас, уходит три перемены. Три перемены мольбы, бойни и нарастающей истерии, пока Мать Ночи ненадолго захватывала господство над небесами.

А затем начинался Карнавал истинотьмы.