Неночь

Аалея объяснила, что несколько капель крови Адоная были смешаны с кровью в бассейнах на Свинобойне и в других часовнях Красной Церкви. Благодаря этому вещатель чувствовал, когда кто-то заходил в бассейн, и, если он того хотел, позволял им пройти обратно по Тропе. Он был как паук в центре большой алой паутины, сплетая ее из нитей собственной сущности. Мию до сих пор изумляло это колдовство – на фоне Адоная ее дешевые фокусы с тенями казались поистине жалкой магикой. Если консул Скаева и люминаты когда-нибудь узнают, что Красная Церковь обладает такой силой…

– Ладно, – прошептала Эш. – Вот каков план. Ты заходишь и отвлекаешь его. И пока он будет ослеплен тобой, я прокрадусь к нишам и стащу Троицу.

– Ослеплен мной? – прошипела Мия. – И как же мне его ослепить?

– Не знаю, ты у нас дерзкая. Используй свои чары, женщина!

Мия уставилась на нее, на секунду потеряв дар речи.

– …Зубы Пасти, Эш. «Использовать свои чары»? Это твой план?

– Ну, даже не знаю. Ты училась у Аалеи дольше любого из нас. Используй свою походку от бедра, которая так тебе нравится. Выпусти своих девочек на свободу или что-то в этом духе.

– Выпустить своих…

Мия ошарашенно захлопнула рот.

– Попытайся использовать слова, – вздохнула Эш.

– О, сейчас как использую! – наконец выдавила Мия. – Почему бы тебе не отвлечь Адоная, пока я – девушка, которая, как я напомню, превращает нас в почти гребаных невидимок в эту самую секунду – попытаюсь украсть Троицу?

– И как ты прикоснешься к ней, не пустив ленту, о невидимая?

Мия открыла рот, чтобы ответить. Закрыла. Вздохнула.

– Верно подмечено.

Эш кивнула. Посмотрела на нее в ожидании.

– Ну? Давай, вперед.

Мия закатила глаза. Откинула плащ из теней.

– Ладно.

Затем встала, постучала по стене и вошла в комнату Адоная.

– Вещатель?

Тот не открывал глаз, общаясь, как лунатик.

– Добрый вечер, аколит. Держишь путь в город? Шахид Аалея не посылала мне весточку.

– Нет. Прошу прощения, – Мия прошла глубже в комнату, отчаянно пытаясь придумать какую-то хитрость. – Я… хотела поговорить с вами.

– Коль так, скажи, о чем же будем слово молвить?

Взгляд Мии пробежался по картам, вырезанным на стенах. По разбитым островам Годсгрейва. По обсидиановой крепости Кэррион-Холла. По порту Фэрроу. Посреди резьбы виднелись начерченные кровью глифы, которые подрагивали и размывались, если она смотрела на них слишком долго. Из этой комнаты Красная Церковь могла попасть в любой город республики.

Ее взгляд остановился на карте, почти спрятанной в ворошащихся тенях, которую она не узнала. Большой расползающийся метрополис, больше самого Годсгрейва, его очертания и улицы не походили ни на один город из тех, что ей доводилось раньше видеть.

– Что это за место? – спросила Мия. – Я никогда его не видела.

– И не увидишь.

Мия посмотрела на Адоная с немым вопросом в глазах. Позволила молчанию говорить вместо нее, как учила Аалея. Но Адонай по-прежнему не открывал глаз, его губы изогнулись в прекрасной ленивой улыбке. Похоже, вещатель тоже хорошо знал ремесло Аалеи.

– Может, скажете, почему? – наконец поинтересовалась Мия.

– Его больше нет, – ответил Адонай.

– Как оно называлось?

– Ур Шуум.

– Это ашкахский, – заметила Мия. – Значит «Первый город».

Адонай вздохнул, источая скуку.

– Ты тут не для урока географии, маленький даркин. Говори, зачем явилась, и изыди, доколе голод мой не превозмог над терпением.

Мия подавила отвращение, задаваясь вопросом, откуда взялась кровь, которую пил Адонай. Она не смела оглядываться через плечо, чтобы увидеть, зашла ли уже Эшлин в комнату. Подойдя ближе к вещателю, девушка перекрыла ему вид на ниши – на случай, если он все же потрудится открыть глаза. В такой близости она могла рассмотреть небесно-голубые вены под его бледной кожей. Острые скулы, длинные трепещущие ресницы и, о, такие ловкие пальцы, плетущие в воздухе. Мия гадала, родился ли он таким красивым, или это сестрица его таким создала. И тут наткнулась на тему, которая могла послужить в качестве отвлечения…

– Я хотела поговорить с вами о Наив.

Глаза Адоная распахнулись. Белки глаз подернулись тонкой алой пленкой, радужные оболочки были ярко-розовыми. Вещатель очень медленно повернул голову и остановил взгляд на Мие. Она почувствовала его тяжесть, словно на нее опустили свинцовый груз. Будто она муха, попавшая в его багряную паутину.

– Наив, – повторил Адонай.

Воздух потяжелел, волны в кровавом бассейне начали вспениваться. Впервые Мия заметила, что Адонай не моргает.

– Я спасла ей жизнь в Пустыне Шепота.

– Сие мне известно, аколит.

– Я видела ее лицо. Что с ней сделала Мариэль. Это неправильно, Адонай.

– Тебе ли судить о правильном и неправильном, маленькая убийца.

– …Прошу прощения?

– Не о моем прощении надобно тебе молить, – Адонай улыбнулся. – Не я есмь труп, которому ты нанесла увечья, дабы место у сего алтаря заполучить.

Мия сжала челюсти.

– Мужчина, которого я убила, чтобы сюда попасть, и сам был убийцей. Сотен людей. Может, и тысяч. Он повесил моего отца. И заслуживал такой смерти. Каждой ее секунды.

– А что насчет других?

Мия моргнула.

– Других?