Неночь

– …Если она и чья-то, то только своя…

Мия постучала по странице. Посмотрела на тени вокруг себя.

– Читайте.

Не-кот вздохнул. Устроился на ее плече и присмотрелся к меняющемуся тексту. Чернила были чернее черного и размывались и вихрились перед глазами Мии. Ее охватывало странное головокружение, если она смотрела на символы слишком долго, поэтому девушка сосредоточилась на иллюстрациях, прекрасных и чудовищных. Переворачивала страницу за страницей. Хвост не-кота вилял из стороны в сторону, хвост не-волчицы не двигался.

– …По большей части это какая-то ерунда. Болтовня безумцев…

– Должно же там быть хоть что-то!

– …Автора звали Клео. Она жила во времена до республики. Девушка рассказывает о своем детстве. Как ее выдали замуж за жестокого мужчину еще до того, как она расцвела. Тени были ее единственными друзьями…

– …В год, когда у нее впервые пошла кровь, наступила истинотьма, и когда к ней явился муж, она задушила его тьмой. Клео сбежала, чтобы путешествовать по Лиизу в поисках… кажется, это слово «правда»?..

– …Правда, да…

– …Тебя не спрашивали, дворняжка…

Эклипс зарычала, а Мия улыбнулась, гладя тенистую волчицу по загривку.

В остальных разделах книги были по большей части иллюстрации; смещающиеся черные узоры, женский силуэт с множеством разных теней. Страницы были полностью покрыты непонятными черными каракулями, как небо в истинотьму, только вместо звезд – белые промежутки между буквами.

– …Тут непонятно. Она говорит о материнской любви. Отцовских грехах. О ребенке внутри себя…

– Она была беременна?

– …Она определенно была безумна…

– Она нашла правду, которую искала?

Мистер Добряк переместился на второе плечо Мии и присмотрелся к странице.

– …Клео рассказывает, что чувствовала других таких, как она. Ее тянуло к ним, как паука к мухе…

Картинка женщины, закутанной в черное. Из ее пальцев разворачивались тени.

– …Она пишет о голоде…

Черная страница, покрытая сотнями ртов с острыми зубами.

– …Бесконечном голоде…

Размашистые мазки кистью, черные и буйные.

– …Ой, ужас…

– Что такое?

– …Она рассказывает о встречах с такими, как она. Теми, кто говорил с тьмой. О встречах и о том…

– …И о том?

Эклипс тихо и гортанно прорычала:

– …И о том, как она пожирала их…

– Бездна и кровь…

– …Многие стали одним… – зачитал Мистер Добряк, – …и станут снова; один под тремя, чтобы поднять четверых, освободить первого, ослепить второго и третьего. О Мать, чернейшая Мать, кем же я стала…

– Зубы Пасти.

– …Именно…

– Эклипс, что-нибудь из этого выглядит или звучит тебе знакомо? Эти иллюстрации? Эта история? Ты или Кассий когда-нибудь такое видели?

– …Мы никогда не смотрели…

– Никогда?

– …Кассий не задавал вопросов о своей природе. Ему было не важно, кто он, только то, что он кто-то…

Мия вздохнула. Помотала головой.

– Что с ней стало? с Клео?

– …Листай дальше…

Тени замолкли, когда Мия перевернула страницу. Там, на пергаменте, была карта известного мира. Страны Итрея, Лииз, Ваан и древний Ашках. Далеко в ашкахской Пустыне Шепота, около середины, окруженный движущимися силуэтами, которыми могли быть только песчаные кракены, был нарисован красными чернилами «Х».

– …Она говорит о путешествии…

– …«В поисках короны Луны»…

Мия моргнула.

– Луны?

– …Так тут написано…

Мия закусила губу. Перевернула страницу, и у нее перехватило дыхание.

– Посмотрите на это…

На странице снова изображалась карта известного мира, нарисованная той же рукой. Но на западном побережье Итреи отсутствовал залив, который питал город Годсгрейв. Вместо него там находилась суша – полуостров, выступающий в Море Безмолвия. И в сердце полуострова, где теперь расположился большой метрополис, снова был нарисован «Х» и расплывающиеся символы рядом, выведенные красными чернилами.

– Что там написано?

Мистер Добряк посмотрел на страницу.

– …«Сюда он упал»…

– Луна?