Ненормальная планета (сборник)

Можно понять, что после Сносова-Вдохновенского Обсовструп был рад любому директору, и этот высокий пост смог занять хронический алкоголик Питер Непросыхайкин. При нем все дома строились исключительно в форме бутылок. Бутылки блестели, пестрели этикетками – это было по-своему очень красиво. Примечательно, что Непросыхайкин, разрушив древнее здание Большого театра, предоставил ему огромную бутылку из дымчатого розовато-белого стекла на той же площади. Акустика в театре получилось несколько странной, как в колодце, но оптимисты утверждали, что современные оперы звучат в этой бутылке неповторимо.

Легко заметить, что по мере увеличения продолжительности жизни архитектурные эпохи становились все более долгими. Так, если в XXI веке сменилось пять директоров Обсовструпа, XXVI, например, век достался целиком Сносову-Вдохновенскому, а XXVII – Непросыхайкину. Следующая эпоха была еще длиннее. Полтора столетия, когда директорствовал Анастасий Реконструякин вошли в историю как единственный в своем роде период восстановления. В результате бурной деятельности Минохрапа Москва к XXVIII веку оказалась настолько разностильной, что даже непросыхайкинские бутылки, возводившиеся в течение всего предыдущего столетия, не являлись в ней доминирующим архитектурным элементом. Не вступая в острый конфликт с Минохрапом, не представлялось возможным сделать Москву одностильным городом. И Реконструякин сказал: «Нельзя – значит не надо. Пусть в Москве будет представлена каждая эпоха, но пускай всех эпох будет поровну». И восстановление началось: по чертежам, по фотографиям, а то и по картинам живописцев. Было вновь выстроено крупнейшее культовое сооружение Москвы – величественный храм Христа Спасителя и крупнейший в истории концертный зал «Сириус» – зеркальный шар переломовской эпохи; Страстной монастырь и весь спорткомплекс в Лужниках; высотный дом на площади Восстания и замечательная островоздвиженская башня «Русская сказка»; самый большой жилой дом XXI века на 154 тысячи квартир и Елоховский собор; а также гостиница «Космос», почтамт, колокольня Ивана Великого, знаменитый плосковоздвиженский дом с огромным рынком на крыше, ГУМ, здание СЭВ и еще многое-многое другое. Кстати, вы знаете, что такое СЭВ?

Корр. Нет.

А.И. Я тоже не знаю, но штучка изумительная! Я взял ее в свой проект.

Корр. Надо полагать, Реконструякин не конфликтовал с Минохрапом?

А.И. Разумеется, Реконструякин и министр Лошадевский были друзьями, но один принципиальный спор между ними все-таки произошел. Известно, было, что великий писатель XXI столетия Александр Бураго родился в доме у Никитских ворот, снесенном в конце XX века под здание Телеграфного агентства Советского Союза, сокращенно – ТАСС. И у Бураго есть стихотворение (в молодости он баловался стишками), которое Минохрап написал на своем знамени. Вы, должно быть, видели выбитое у них на фасаде четверостишие:

Не к прошлому зову, поймите бога ради,
Да, в будущем у нас не холод и не тьма,
И все же жаль, когда назад не глядя,
В Москве ломают старые дома…

Но мало кто знает это стихотворение целиком. А есть там еще и такие строчки:

Я против зданья ТАСС ни слова не сказал бы,
Хотя и не люблю столь грубый колорит,
Но – там был дом, и мне его безумно жалко,
Ведь в доме этом я издал свой первый крик.

И вот эти слова красовались на стене здания ТАСС, на мемориальной доске, в течение девяти веков – столь велико было уважение к памяти Бураго. И вот одержимый страстью восстановления Реконструякин заявил, что ТАСС нужно сломать и вновь построить родильный дом, подаривший миру Александра Бураго. Лошадевский уперся, дескать здание ТАСС на настоящий момент уже более ценный памятник, чем какой-то там никому не известный родительный дом. Были крупные дебаты в видеопечати. И в итоге родильный дом все-таки восстановили, а здание ТАСС просто передвинули.

Корр. Ну, а следующим генеральным директором Обсовструпа стал Аристарх Изосимович Староломов.

А.И. Ваш покорный слуга.

Корр. Ваш проект хорошо, известен нашим читателям. И все-таки расскажите о том, как он возник.