Ненормальная война

– Пожалуйста, послушайте меня, – прошептала она со страдальческим хрипом. – Я не знаю вашего имени, но вижу, что вас все слушаются и боятся. Я прошу вас, оградите меня от пыток и домогательств. Это начальник тюрьмы!.. Я ничего не сделала, он бил меня и пытался изнасиловать. Пожалуйста, я вас очень прошу, сообщите в Киев моему адвокату господину Белецкому, где я нахожусь. Никто не знает, куда я пропала. – Женщина надрывно закашлялась. – Мне нужна медицинская помощь, но начальник тюрьмы и надзиратели не разрешают. Болят внутренности, он мне их отбил. Лицо горит, голова раскалывается. – У нее иссякли силы, она попятилась и рухнула на нары.

Вишневский выразительно посмотрел через плечо. Начальник тюрьмы майор Войт мялся в конце коридора у входной двери. Его терзал страх, била тряска. Он помнил угрозу полковника и теперь смертельно боялся, что и его бросят в камеру за игнорирование начальственной воли.

Допился, урод! Что же ночью не вспоминал? Еще и бабу избил.

В иной ситуации полковник лично измордовал бы майора и приказал надзирателям швырнуть его за решетку, а то и пристрелил бы собственной рукой. Но, во-первых, настроение у полковника в этот день было благодушным. Во-вторых, нужда в заключенной Тепленко просто исчезла.

Касса подпольной организации чудесным образом нашлась. Информацию о ней предоставил один сознательный банковский работник.

Тепленко состояла в организации, но не играла в ней активной роли и финансовыми секретами не владела. Ею банально прикрылись, подчищая хвосты. Валюта, найденная при задержании, была выручена с продажи квартиры. Все признания из этой женщины были выбиты следователем, возомнившим, что опять наступает тридцать седьмой год.

Данная особа оказалась пустышкой. Полковнику Вишневскому она уже была не интересна. Но отпускать ее на волю было бы, конечно, неразумно.

Он махнул левой рукой – коллеги упрекали, его в том, что эту привычку полковник перенял у российского президента, но Вишневский плевал на это – и направился в конец коридора. Высокий чин из СБУ наслаждался ужасом, нарисованным на физиономии Войта.

– Пан полковник, она оскорбляла меня, бросалась, хотела лицо расцарапать. Я защищался, пан полковник.

– Слушай сюда, защитник хренов! – глухо проговорил полковник, взяв его за лацкан форменной куртки. – Будем считать это последним китайским предупреждением. Еще одно нарушение инструкции, и я тебя расстреляю из твоего же табельного оружия, а потом скажу, что так и было. А теперь запоминай. – Полковник понизил голос. – Твое счастье, что девка мне больше не нужна. Оставь ее там, где она сидит. Она твоя или твоих людей, мне без разницы. Насилуй во всех позициях, жги, вешай, бей в котлету. Делать все это я тебе не только разрешаю, но и приказываю. Развлекайся с ней по полной программе: ты, надзиратели, караульные, хоть лешего из леса приведи – но все это должен видеть Борисов, которого ты не трогаешь ни в коем случае. Уяснил? Как бы он ни оскорблял тебя и твоих людей, пальцем к нему не прикасаться! Он непременно должен видеть. Поставь у девки дополнительное освещение для пущей зрелищности.

Майор от неожиданности икнул, сделал глупое лицо и начал прочищать ухо. Бледность сходила с лица, оно покрывалось густым румянцем.

– Ты не ослышался. Сделай шоу для одного зрителя. Заодно доставь удовольствие своим солдатам, которые несколько месяцев не видели баб.

– Подождите, пан полковник, – растерянно пробормотал Войт. – Она ведь еле живая. А если не выдержит, подохнет?

– У тебя пруд под боком. – Вишневский небрежно кивнул на дверь. – Считай, то же болото.

– Понял. – Войт икнул.

У полковника создавалось впечатление, что этот субъект слышит его слова, но не улавливает их смысла.

– Однако в ближайшие несколько дней она должна жить, уж постарайся, – заявил Борис Евгеньевич. – Загубишь мне девку раньше времени – я тебя раком поставлю и прикажу караулу сделать с тобой все то, что они учинили бы с ней.

Войт вздрогнул, видимо, представил себе все это.

– Все сделаю, пан полковник, не сомневайтесь.

– Еще бы не сделал. – Вишневский с легкой брезгливостью посмотрел в глаза подчиненного. – Редкий случай, когда работа приносит удовольствие, верно?

– А с медсестрой что делать? – Войт тоже понизил голос – Отпустить домой?

– Можно выгнать ее к чертовой матери и отправить за ней парочку парней с приказом сделать так, чтобы труп никогда не нашли. Она ведь успела о чем-то поговорить с Борисовым. Нет, не вариант, – отверг собственную идею Борис Евгеньевич. – Многие знают, кто ее увез. Тут еще докторишка завязан. Да и за Борисовым уход нужен. Не выпускай ее из этого подвала, майор. Определи в соседнюю камеру с Борисовым. Нужна перевязка или укол – переводить под конвоем. Медсестру не трогать, не бить, не издеваться, не насиловать. Потом решу, что с ней делать. Будь с ней, ради бога, ласков, девчонка и так от страха шизеет. И костыли добудь Борисову. Хотя где ты их тут найдешь? Ладно, сам привезу. Впитал инструкции, майор? И не дай тебе боже хоть шажок в сторону!