Ненормальная

– Димон, что она тебе такого напоследок сказала, что ты так взъелся? Она ж во всем права была. – В том – то и дело, что права. И от этого еще больше злость разбирала. – Мне она с первого раза приглянулась. Толковая. А то, что контракт не выгорел – да и хрен с ним, не очень – то он нам и нужен был.

– А вот тут ты ошибаешься. Этот контракт мы теперь просто обязаны заключить. Набери-ка Андрея. – Не обращая внимания на удивленный взгляд друга, схватил трубку.

– Значит так, товарищ Андрей. С сегодняшнего дня ты землю носом изроешь, но в эту сеть войдешь. Мне не важно – как и на каких условиях. Если не сделаешь – вылетишь, как пробка. Причем я сделаю все, чтобы тебя больше никуда не взяли, даже в "Евросеть" кассиром. Срок тебе – месяц. Отсчет пошел.

– Дим, может, остынешь? До сегодняшнего дня ты и не думал про эту базу. Нафиг она тебе сдалась? Тебе же Анна объяснила, что мы здесь только потеряем, а не заработаем.

– Нет, Серега, теперь уже – дело принципа. Слишком бледно мы выглядели перед этой шмакодявкой. Нужно набирать очки обратно.

– Никогда не замечал, что тебе необходимо держать перед кем-то лицо, тем более – перед девчонкой без связей, без роду-племени.

Дима и себе не хотел признаваться, что теперь ему это жизненно необходимо.

Глава 7

Воздух. Жизненно необходимо сделать вдох. Так защемило где-то в районе сердца, что еще немного – и конец, можно отправляться к праотцам. Это так старость, что ли, начинается? Во время жаркого поцелуя с девушкой?

В последний раз такое было несколько лет назад, во время кризиса, когда недвижимость подешевела, все стройки встали и заморозились, и фирма оказалась на грани банкротства. Пришлось выкручиваться самыми немыслимыми способами, хвататься за любую мелочь, брать невыгодные государственные подряды, уходить в серые схемы, только чтобы дело не развалилось. Справился, выжили, но вот тогда и прихватило в первый раз: от стрессов, бессонницы и нервотрепки, от вечного бега по кругу сердце начало сбоить. Всего несколько раз, но качественно – с вызовом "Скорой", капельницей, кучей лекарств и сестрой в качестве сиделки.

Но затем спокойная, сытая жизнь заставила забыть, как это бывает – когда вдох отдает такой болью, что лучше и не дышать. А сейчас что приключилось? Что ты делаешь со мной, женщина? Вот что значит: "довела мужика"; оказывается, это реальность, а не народная выдумка.

С трудом оторвался от жарких губ, жадно глотнул воздуха, да так и застыл, отпуская боль. Посмотрела ошарашенно:

– Что случилось?

– Ничего, Ань, все хорошо. Просто посиди спокойно минутку. – Молчит, ждет объяснений.

А что сказать? Что хочу тебя так, аж сердце заходится, болью отдает? Что нервы трепыхаются, как у девицы на первом свидании?

И так хорошо, оказывается, просто сидеть, прижимая к себе родное тело, перебирать волосы, и чувствовать дыхание где-то в районе ключицы. А реснички вздрагивают, нежно щекоча кожу на шее. Удовольствие, которое ни с чем не сравнишь – ощущать ее жарсквозь тонкий слой ткани, и знать, что она рядом, и никуда сейчас не денется.

– Дима, тебе плохо?

– Нет, мне очень хорошо.

Недоверчивый взгляд: вытянула шею, изогнулась, пытается прямо в глаза посмотреть:

– В каком смысле хорошо? Ты что, уже?… – и заерзала на коленях.

Нет, моя хорошая, "уже" будет нескоро. Так быстро ты не отделаешься, и не мечтай. Отрицательно покачал головой.

– Дим, ну дай мне тогда сесть поудобнее. У меня уже все затекло – ты слишком большой, чтобы так долго обнимать. Распял практически. – Закапризничала.

Ну да, об этом как-то не подумалось… действительно, прижал так, что не пошевелиться, прости, малыш…

– Нет уж. Сидеть мы больше не будем. Сейчас отнесу тебя в спальню и буду делать массаж. Устроит?

– Ну, массаж так массаж. Если больше ничего не обломится… С паршивой овцы хоть шерсти клок. – И улыбается хитро-хитро.

– Паршивой, говоришь? Сейчас посмотрим, кто у нас тут паршивый.

Такая легкая – можно целый день на руках носить, не устанешь. Захихикала довольно, упав на кровать.

– Даа, недолго я находилась в вертикальном положении. Странная у тебя квартира – сила тяжести как-то неправильно действует, никак с ней не справиться, все к земле тянет…

Вот что за человек? Любая кисейная барышня должна замереть в предвкушении. Опять же, массаж в этом доме не всякой желающей делают, а ей без всяких просьб предложили. Она же шутки шутить изволит.

– Ань, чем больше ты говоришь, тем страшнее будет наказание.

Сделала большие глаза. Ну, как будто ей страшно:

– О, Боже, что же делать? Я так боюсь, а от страха у меня начинается словесное недержание! Ты меня теперь замучаешь, да? Я ведь все равно не заткнусь. – И хохочет радостно.

– Я тебя сам заткну, чтобы не мучилась. – Нужно действовать, иначе эта птица-говорун ни за что не успокоится. И в самом интересном месте начнет хихикать. Такое мы тоже проходили. Как-то сбивает с толку, если честно. Поэтому милый ротик нужно закрыть.

Поймал все-таки, не успела увернуться. И задохнулась от напора, от понимания, что все – шутки закончились, и разговоры тоже. Затихла на секунду, от неожиданности, а потом ответила.