Ненужная Избранная (СИ)

Ну, Антонина Петровна ещё ладно, она всегда любила своего «Костика», а Машка, похоже, просто не разборчива в мужчинах. Я давно в ней нечто подобное замечала. Но обычно она была падкая на симпатичные мордашки. Дрыща ж даже после изменений сложно было назвать смазливым. Физически развитым — да. Но красавчиком…

— Нам будет тебя не хватать, Костя, — грустно вздохнула наша грымза.

— Не переживайте так, Антонина Петровна, я же не единственный тут специалист. Всё будет хорошо.

— И куда же ты теперь? — заботливо закудахтала одна из дурочек. — Нашёл себе новое место?

— Нет, — улыбнулся этот лицемер, оторвавшись от бумаг, которые то ли подписывал, то ли просто держал в руках как повод задержаться. — Я хочу заняться кое-чем совершенно другим.

— Открыть своё дело, может быть?

— Это хорошо, когда есть своё дело, — кивала наша главная с видом знатока. Будто она, проработавшая в бухгалтерии, всю свою жизнь знала, что такое своё дело.

— Ну, ты не забывай нас, — прокурлыкала ещё одна зачарованная. — Заглядывай к нам время от времени.

Всеобщее помешательство, наконец, встало и протянуло подписанные листы. Видимо, всё-таки читал. Дотошный зануда! После чего взял свои копии и посмотрел на этих дамочек.

— Я заглядывал время от времени, когда тут работал, — сказал он, убирая документы в свою папку. — А теперь и вовсе повода не будет. Прощайте, дамы.

И, улыбнувшись напоследок, он вышел из кабинета.

Я слегка ошизела от такого поворота. Никак не ожидала, что вот этот вечно услужливый, тихий мямля может вот так вот отбрить. Эти курицы, однако, даже не обиделись. Грустно повздыхав ещё пару минут и пообсуждав ушедшего, они разошлись по своим рабочим местам. Честно говоря, ещё больше, чем с его грубости, я прифигела от такой реакции. Они что, не поняли, что он их послал? Вот уж поистине розовые очки.

Тем не менее, я была рада, что он, наконец, ушёл. Теперь могу раз и навсегда его забыть.

Однако чувства радости у меня не было. И вижу я ходячее напоминание о своей неудаче или нет, от этого мне легче не становится. Вечер вторника я также провела в унынии и слезах. Как и вечер среды, и четверга, и пятницы. А также все последующие выходные.

На меня нахлынула такая депрессия, о существовании которой я и не подозревала. Да, бывали дни, когда я чувствовала грусть или расстраивалась по какому-то поводу. В такие моменты я закатывала глаза и объявляла, что я в депрессии. Уверена, так же делали и многие другие люди. Общество привыкло, что это модное слово, как правило, используется для того, чтобы повыпендриваться или вызвать сочувствие и обозначало, как правило, только досаду.

Но боже, как же они ошибаются. Настоящая депрессия совершенно отличается от надуманной. Это не тогда, когда тебе невероятно грустно. Это не тогда, когда хочется лезть на стену от отчаяния. Это не тогда, когда накатывает непомерная скука. Это не тогда, когда ты тоскуешь по тому, что тебе не хватает.

Это тогда, когда ты лежишь на кровати, смотришь в потолок и ни о чём не думаешь. Когда испытываешь голод и, зная, что в холодильнике есть еда, не поднимаешься, чтобы поесть. Тебе просто всё равно. Нет ни сил, ни желания просто подняться и сделать три шага. Это тогда, когда чувствуешь, как от тебя пахнет трёхдневным потом и ты даже сама себе противна, но ты всё равно не идёшь в душ, потому что «да и фиг с ним». Это тогда, когда ты заставляешь себя делать элементарные для существования вещи. Когда на чистом упорстве идёшь на работу, потому что надо. Там срабатывает шаблон, ты на время становишься человеком, машинально выполняешь свои обязанности. Но стоит выйти с работы и направиться домой, как приходишь, падаешь на диван и лежишь… не переодевшись, не всегда даже разувшись. Потом вспоминаешь, что надо бы хотя бы голову помыть, но эти мысли очередной раз пролетают, не задержавшись. Засыпаешь прямо так, в одежде, обуви и с фантиками от конфет на подушке. Потому что, почему бы и нет, конфеты тоже еда. И на кровати тоже можно есть. А крошки… ну и фиг с ними…

Настоящая депрессия — это совсем не то, о чём думают большинство. Это серость, отсутствие эмоций, как положительных, так и отрицательных. Это полная апатия и полнейшее равнодушие ко всему.

Это страшно.

Это жизнь по инерции.

Это мысли о самоубийстве, но не потому, что тебе больно жить, а потому что какая разница…

Это состояние приходит по-разному. В моём случае всего за пару недель. За какие-то пару недель я из блистательный королевы превратилась в угрюмую, хоть и всё ещё ухоженную личность. А ещё за одну неделю и вовсе в серую массу. Страшно вспомнить, даже наши курицы стали выглядеть лучше меня. А ещё страшнее было то, что мне и на это было плевать.

Олег перестал со мной общаться, даже заходить. Однажды я столкнулась в коридоре с его секретаршей. Никогда ещё не видела у человека столько презрения и превосходства во взгляде, а венчала всё это ещё и победоносная улыбочка. Но и это мне было побоку. Если эта цаца хочет забрать его, флаг ей в руки. Мне не жалко. Пусть теперь сама ждёт, когда он её куда-нибудь пригласит.

Дальше — хуже.