Ненужная семья (СИ)

Когда Руслан ответил на звонок, детей нашли быстро, но то, что я успела пережить за это время, не передать никакими словами. Звук на телефоне был убавлен, и хорошо, что Настя его услышала. Телефон лежал совсем рядом от того места, где они ждали утра, но в темноте дети его не заметили. Настя так и не уснула, а вот Руслан под утро успел задремать, пока его не растормошила Настя, услышавшая непонятное гудение.

— Мы думали, что вас похитили, — качает головой Алан.

— Ха! Если бы её похитили, то сразу бы вернули, — шутит Руслан. — Насть, ау!

Дочь поворачивается к нему, и Руслан щёлкает камерой на телефоне отца.

— Крутяк! Местная кикимора! — дурачится, глядя на экран.

— Рус, перестань. Не смешно, — строго шикает на него отец, хотя на Настю, которая виновата намного больше, Алан смотрит с заботой и нежностью.

Я взглядом прошу его не ругать мальчика. Если бы не Рус… Я даже думать боюсь, что могло произойти.

— Не смешно. Согласен. Потому что ещё и денег бы дали, лишь бы избавиться от такого «счастья», — подшучивает Рус, и Настя бьёт его кулачком в ногу. — Во, она ещё и дерётся! Я бы больше просил. Пап, слушай, я знаю, как можно неплохо заработать!

— Иди мыться, остряк, — отправляет сына Алан.

— Сейчас пойду. Вы лучше спросите, зачем она в лес ночью пошла.

— Насть? — смотрю на дочь, но она прячет своё личико у меня на груди.

— Мне тоже интересно, — Алан присаживается перед Настей на корточки. — Зачем, Настён?

— Я цветочек хотела найти, — невнятно бубнит дочка.

— Какой цветочек, Настя? — не могу поверить в услышанное.

— Волшебный, — бормочет еле слышно.

— Точно. Сегодня же была ночь на Ивану Купалу, — удивляется Алан, а я вспоминаю, что вчера вечером Татьяна Давидовна рассказывала им разные истории про цветок папоротника, и при этом добавила, что у них возле санатория его растёт очень много. Но я и подумать не могла, что Настя задумает его найти.

— Настюша, обещай мне, что ты больше не будешь искать по ночам никакие волшебные цветочки.

— И мне, — просит Алан.

— Не буду. Он же один раз в году цветёт, — сопит юная искательница волшебных цветов.

— А в следующем году вы к ней верёвку привяжите! — даёт дельный совет Руслан.

— Я вас обоих привязывать буду, — хмурится Алан, который наверняка опасается ещё одной такой вылазки.

— А меня-то за что?! — возмущается Рус.

— За компанию.

— Алан, не надо привязывать Руса. Он хороший, — заступается за мальчика моя егоза, а у самой глаза почти слипаются.

— Так, давайте есть, мыться и надо поспать.

— Я не хочу есть. Я спать хочу…

Увожу дочь в ванную и включаю тёплую воду. Никаких ссадин на ней я не вижу, и если не считать хаоса в волосах, но ничто не говорит о её ночной вылазке. Из ванны вытаскиваю её почти спящей и прямо в полотенце опускаю на кровать.

Не могу отойти и смотрю на спящую дочь. Вот как ей могло прийти в голову искать цветок папоротника?

— Уснула? — в наш номер тихонько заходит Алан.

— Да. А Руслан?

— Тоже спит. — Алан качает головой. — Ни за что бы не подумал, что он будет так себя вести.

— У тебя замечательный сын, Алан, — отвечаю, вставая.

— Не поверишь, я только недавно это понял, — признаётся и берёт мои руки в свои. Притягивает к себе так, что я слышу, как бьётся его сердце. — Благодаря тебе и Кнопке.

Он нежно касается моей щеки и заправляет волосы за ухо, зарывается пальцами в них, и из его горла вырывается слабый стон.

— Яся, — выдыхает моё имя и накрывает губы поцелуем.

Глава 40

Целует долго, чувственно, пока меня не отпускает пережитое напряжение.

После всего случившегося этот поцелуй опьяняет как бокал креплёного вина, дурманит, сметает все преграды. Дыхание сбивается, и я сама не замечаю, когда начинаю отвечать. Голова кружится, и, если бы Алан меня не держал, я бы вряд ли устояла на ногах. Чтобы не упасть, хватаюсь дрожащими руками за мужские плечи и впиваюсь в них пальцами. Тело само льнёт к мужской груди, вспыхивает от крошечной искры и томящей пульсацией внизу живота напоминает о длительном воздержании. Я уже не могу себя контролировать, потому что задыхаюсь от затопляющего мой разум желания. Такого острого, такого нестерпимого и такого бесстыдного.

— Алан, — затуманенным сознанием шепчу его имя, как единственную надежду на своё спасение.

— Хочу тебя, Яся. До невозможности хочу… — обжигает горячим дыханием, покрывая жадными поцелуями шею.

Трепещу в его сильных руках, чувствуя себя совершенно беспомощной, что не в состоянии справиться с непослушным телом.

Алан вжимает меня, давая почувствовать всю силу своего желания, и от осознания, что он возбуждён так же как я, кровь в венах превращается в кипящую лаву.

— Алан, Настя… — хриплю, напоминая, что мы не одни.

— Она спит… — проникновенным шёпотом успокаивает моё сознание Алан.

— Она… — Мои лёгкие горят от нехватки кислорода, и я рвано хватаю ртом воздух. — Она может… может проснуться. — Мысли сбиваются.

Алан обеими руками обхватывает моё лицо, я чувствую его дыхание и слышу бешеный стук в груди. Тону в потемневшем взгляде, и не могу пошевелиться. Если сейчас он меня отпустит, я просто умру, сгорю в том пламени, что пожирает моё тело.