Ненужное зачеркнуть

Вот и знакомая калитка. Я открыл шпингалет, толкнул дверь ногой, позволив себе немного нахальства. Отмахиваясь от ветвей вишен и яблонь, заскочил на крыльцо. Тело пружинило, мышцы развеселились. Я сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и придержать вскипевшие эмоции, и уже хотел было постучаться, как увидел, что дверь приоткрыта. Может, приехала сестра Варвара? Не хотелось бы разговаривать при ней.

Я пару раз стукнул по двери кулаком и крикнул в проем:

– Алексей! Можно зайти?

Никто не ответил. Я спустился с крыльца и оглядел маленький сад, но и в тени ухоженных деревьев не было никого. Тогда я зашел на веранду, залитую золотом солнечных лучей.

– Есть кто дома?

Тишина. Я сдвинул штору и заглянул в комнату. Столик из полированной некрашеной сосны, продавленное кресло, в котором Алексей сидел во время нашей встречи, книжный шкаф с потускневшими, измочаленными корешками… Я вошел. Солнце заполняло теплом комнату, и здесь пахло так, как в жаркий полдень в сосновом лесу. Я подошел к столу, посмотрел на стакан в серебряном антикварном подстаканнике. Чая в нем было чуть меньше половины, под ним растеклась коричневая лужица.

Я обернулся и увидел лежащий на полу, у дивана, торшер… Нет, это случайность. Просто неосторожное движение… Затаив дыхание, я подошел к нему, под моей ногой хрустнуло стекло от разбившейся лампочки. И тут сердце мое словно ошпарили кипятком. Будто испытывая необъяснимое сопротивление воздуха, я не без усилий сделал еще один шаг и увидел скорчившегося между диваном и стеной артиста. Он лежал в такой позе, будто был мягкой тряпичной куклой, которую недобрый ребенок затолкал в узкий закуток. Льняные брючины задрались и оголили тонкие бледные лодыжки. Правая рука была заведена за спину, а левая, вымазанная в крови, упиралась в стену, как если бы артист изображал агонизирующего, но еще не сломленного Атланта.

Я сдавил его запястье, пытаясь нащупать пульс, но под тонкой холодной кожей не проявлялись даже слабые удары.

– Алексей! Алексей!

Я осторожно потряс его за плечо, чем невольно нарушил слабое равновесие и статичность позы. Колени артиста заскользили по паркетному полу, ноги стали разгибаться, фигура обмякла, и голова с гулким стуком ударилась о плинтус. Я отпрянул. На меня, сквозь кровавую маску, одним глазом смотрел мертвец. Лицо артиста было обезображено, ото лба до верхней губы протянулась глубокая рубленая рана.

Я попятился, давя осколки стекла, и тотчас услышал за спиной сдавленный крик. Обернулся, задыхаясь и сжимаясь, как пружина. В дверях с перекошенным от ужаса лицом стояла высокая нескладная женщина со спортивной сумкой на плече. Сестра Алексея! Туфли в пыли, лицо влажное, раскрасневшееся. Только что с автобуса. Я судорожно сглотнул, сделал нелепый жест, показывая на мертвеца.

– Это не я…

Неимоверных усилий стоили мне эти слова! Я произнес их и сразу же почувствовал, как неубедительно они звучат. Женщина покачала головой, выронила сумку на пол и попятилась.

– Не приближайтесь ко мне, иначе я буду кричать! – произнесла она.

Она не сводила с меня обезумевших глаз и шаг за шагом отступала к полочке с телефоном.

– Я только что зашел, – попытался объясниться я.

– Не шевелитесь! – проговорила она на еще более высокой ноте. – Только посмейте сделать шаг!

– Я товарищ Алексея! – клялся я. – Для меня самого это страшная неожиданность…

– Молчите!!

Продолжая смотреть на меня, женщина потянулась рукой к телефону, сняла трубку. Идиотка! Если бы я был убийцей, то после такого жеста у нее не осталось бы ни одного шанса уцелеть! Дрожащим пальцем она стала крутить диск, набирая номер милиции. Я кинулся на нее. Женщина завизжала как резаная. Я схватил с полочки аппарат и швырнул его на пол. Мелодично звякнув, он рассыпался на мелкие кусочки. Женщина включила свою голосовую сирену на полную мощь. От такого сильного и жуткого крика мне стало дурно. Я обхватил орущее лицо ладонями и затряс:

– Я не убивал его!! Не убивал!!

Она уже ничего не соображала, бесполезно было убедить ее в чем-либо. Откинув ногой спортивную сумку, я пулей вылетел из веранды и ужаснулся тому, как хорошо был слышен вопль женщины в саду и даже у калитки. Я молил бога, чтобы никто не заметил, как я выхожу из этой проклятой дачи, но, видимо, все беды земли притянулись сегодня ко мне. Едва закрыл за собой калитку, как увидел любопытную физиономию загорелого, как картофелина, старичка, который подглядывал за мной из-за туалета на соседнем участке. Я прошел несколько шагов по дороге и тут же почувствовал на себе пронзительный взгляд полной женщины в спортивном трико, выглядывающей из-за кустов малины.