Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ)

А вообще, я ловлю себя на мысли, что в последнее время совершенно не думаю о прошлом. Я наслаждаюсь тем, что происходит в настоящем и меня все устраивает. Дети счастливы. Я — тоже. И думать о том, что произошло несколько лет назад, нет ни времени, ни желания. Да, память не стереть и время от времени перед глазами будут всплывать те картинки из прошлого, или же в голове прозвучат грубые слова Виктора, сказанные на эмоциях, однако, если я буду счастлива, то, думаю, ничего подобного не случится. Доказательства тому — целый месяц, который мы провели вместе. Без каких-либо разногласий. И это при том, что мы так и не купили и не переехали в свой личный дом. Живи мы под одной крышей, так Виктор мне покоя не даст и не позволит выйти из нашей спальни. Он как был тогда страстным, сексуальным, и постоянно голодным, так им и остался. У человека энергии и сил хватает на все!

— Я тебе несколько раз говорил, что давно вычеркнул родителей из своей жизни, Маша.

— Ты можешь говорить что угодно, Виктор, однако сердцу не прикажешь. Какими бы они не были, они — твоя кровь. Вы родные друг другу люди. И да, как Виктория Сергеевна, так и Сергей Владиславович — жалеют о содеянном, но в то же время понимают, что их просьбы простить их — это пустые слова, как для тебя, так и для меня. Поэтому стараются как могут. Думают, что своими подарками смогут хоть как-то смягчить нас и смыть свою вину. Да, это не так. Они ошибаются. Но говорить им это в лицо — смелости не хватает. Не хочу их добивать. Я не такая жестокая. Совесть их бьет по больному каждый божий день. Моего участья не требуется.

— У меня иногда ощущение, что тебе вовсе не двадцать восемь, а целых шестьдесят лет, — очередная усмешка трогает его губы. — Все верно говоришь. Ты права абсолютно во всем. Да, мне больно. Больше от того, что они предали меня. Ударили в спину ножом, а потом начали ковыряться в ране. Но…Что бы они не делали, Маша, я их простить не смогу. Мать жаль, — вскидывает руки, поняв, что я хочу перебить. — Жалость и прощение — это совершенно разные вещи, Маша. Мне иногда кажется, что я не смогу простить родителей даже после их смерти.

Официант приносит заказ. Мы замолкаем, лишь смотрим друг на друга пристально. Будто ведем немой диалог. Я знаю, о чем он думает. И да, он абсолютно прав. Будь у меня такие родители — я бы тоже их не простила.

— Я поняла, — приступаю к еде. — Спорить больше не стану. Обещаю. Делай, как того желаешь.

— Позвоню сегодня отцу, поговорю с ним.

— Адвокат подготовил завещание.

— Очень дешевый ход, если думают, что таким образом я стану с ними разговаривать и плюну на прошлое. Они мне жизнь благополучно испоганили. А я, как последний идиот, повелся.

— С одной стороны мне кажется, что так они признаются свою ошибку. Ну и… Ведь кроме тебя некому им оставлять все свое состояние, понимаешь? Ты единственный сын и…

— На жизнь, на чувства которого им было плевать пять лет назад, — говорит как отрезает. — Пусть отдадут все бездомным детям.

Я лишь киваю, соглашаясь с Амировым.

Больше эту тему не затрагиваем. Мне, честно говоря, все равно, а Виктор постоянно задумчив.

В помещении начинает играть тихая музыка. Вик встает на ноги и, остановившись напротив меня, протягивает руку.

— Станцуешь со мной, любимая?

Я улыбаюсь, кладу свою ладонь поверх его и он сразу же заплетает наши пальцы.

— С удовольствием.

Мы чуть отходим от стола. Смотрю на Виктора снизу вверх, буквально утопаю в его глазах цвета неба. Он, прильнув ко мне, оставляет на моих губах легкий поцелуй.

скольжу по его груди, поднимаясь к плечам, в то же время чувствую, как сильные руки обхватывают мою талию.

— Не думал, что ты так любишь рыбу.

— Что-то меня на нее потянуло, — тихо смеясь, все-таки касаюсь указательным пальцем ямки на его колючей щеке. — Я целый час хочу это сделать.

— Тебя кто-то останавливал? — издает хриплый смешок. — Крышу сносит от твоих прикосновений. От твоего дыхания, исходящего запаха.

— Какого запаха? Чем от меня пахнет? — невинно хлопаю ресницами, будто сама не догадываюсь, о чем он говорит.

— Клубникой. Я специально купил себе точную такую же гель для душа. Маш, я снова предлагаю… Нет, в этот раз настаиваю, чтобы мы начали выбирать для себя дом. Давай переедем? Дети тоже этого хотят. Ведь сколько раз спрашивали, когда мы наконец будем жить вместе.

— У тебя спрашивали? Что же ты ответил?

— У тебя, — чуть ли не рычит. — Маша. хватит притворяться!

Я смеюсь.

Мы двигаемся в такт музыке. Прижимаюсь к Виктору плотнее, он же, воспользовавшись, сразу же наклоняется и целует меня в шею.

— Маш…

— М?

— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю?..

— Ага, ты говорил, — специально злю, но Виктор не поддается на манипуляции.

— Очень сильно люблю. Никому не отдам. Никогда не отпущу.

— В этом даже не сомневаюсь.

— Не причиню вреда, боли.

— Верю.

— Я люблю тебя. Безумно.

— Я тебя тоже люблю, Виктор.