Ненужный

— Только теперь, понимаешь, Тех… — бандит вдруг замялся, словно не хотел дальше рассказывать. — Тебя к себе Князь приказал доставить. Хочет сам с тобой поговорить. Ты чего, чел? Не ссы, братан! Князь правильный пахан. Все честь по чести рассудит. Ты только в накладе будешь.

Рафи заторможено кивнул, погрузившись в себя. Теперь ситуация казалась совершенно иной. Оказывается, его сестру не чертов аристо похитил, а какой-то бандит из сквадов. Вдобавок, этот самый Князь еще и увидеться с ним хочет. Уж не поэтому ли Лана пропала? Неужели, этот ублюдок прознал про умение Рафи чинить оружие и решил, что так сможет заставить его работать на него бесплатно.

— Слышь, Витян, а кто это? — срывающимся голосом спросил Рафи, вышагивая в окружении трёх, высоких крупных парней с четкими татуировками. — Расскажи, чего, вообще, ждать от него?

— А чего трепать языком? Князь — это авторитетный пахан, старшими над всеми уличными сквадами поставленный, — начал Витян, уважительно понижая голос. Сразу чувствовалось, что уважал Князя, а может и боялся. Сразу и не поймешь точно. — Он любой вопрос решить может, Тех. Перед ним даже полисы на задниц цырлах ходят…

Витян начал говорить, а Рафи уже знал, что сделает. Если именно Князь похитил его сестру, он не задумываясь вышибет его мозги. До оружия, что торчало из кобуры Витяна, было рукой подать. Тем более тот ничего такого и не ожидал.

Глава 7

-//-//-

Марьинка, западная часть столицы, где в свое время располагался ремесленный квартал, давно уже пользовалась дурной славой. Когда-то здесь жили работники ткацкой фабрики купца-миллионщика Рябушинского, который, увлекаясь идеями французских утопистов, выстроил для своих людей целый город внутри города со своими прачечными, столовыми, школой для детишек и даже одним театром. Все дома были совершенно одинаковыми, четырехэтажными, из хорошего красного кирпича, и имели новомодный клозет с душевыми комнатами. Зимой котельные в домах топились углем, которого завсегда в избытке было. Весь город рябушинским завидовал. Всеми правдами и неправдами пытались к нему на фабрику устроиться. Рассказывали, что у главной проходной желающие поступить на службу целые баталии устраивали, друг друга смертным боем били.

Только всеми приходит конец. Упившись на радостях от рождения наследника, Рябушинский попал под извозчика и после недолгих мучений испустил дух. Супружница его, даром что женской статью вышла, купеческое дело продолжить не смогла. Полгода не прошло, как подчистую прогорела. Кредиторы, банки фабрику за долги в раз раздербанили, а остальное имущество, включая и квартал с домами работников, с молотка пошло. Новые хозяева, не будь дураками, арендную плату подняли — раз; за воду и канализацию отдельно денежку просить стали — два; уголь для отопления, вообще, золотой стал — три. Словом, побежали из этих домов работяги, как черт от ладана.

А через пару лет в брошенных домах стали всякие бродяги селиться, уличная гопота притоны устраивать, беспризорников развелось, хоть пруд пруди. Жандармы, по просьбе новых хозяев, конечно, гоняли всю эту публику и в хвост и в гриву. Только, бесполезно было. Одни выгонишь, в каталажку на пару дней определишь, а завтра — послезавтра на их место уже другие пришли. Прогонишь этих — третьи появятся.

Новые хозяева попытались продать эти дома, чтобы хоть что-то выручить. Во все газеты объявления слали, большую скидку давали. Все равно никто не шел. Дураков не было. Москва-столица по новому генеральному плану в другую сторону теперь росла, и там все толстосумы в деньгами ринулись. Здесь же желающих поселиться совсем не было.

С тех пор, вот уже три или четыре десятка лет, Марьинка со всего города и окрестностей привлекала к себе всякий лихой люд. На западе, где дома поновее и водопровод работал, обосновалась серьезная публика — мамки с бедовыми девочками, хозяева малин, скупщики краденного, конечно же иваны[1] из бывших каторжан. Зато в центре и на востоке Марьинки безраздельно властвовали сквады малолетних беспризорников, которых побаивались и полиция, и взрослые воры с грабителями. Слишком уж жестокой была пацанва, не признававшая никаких авторитетов и власти. На их территорию, где дома были особенно обветшавшие, с худыми крышами, нерабочими водопроводом и канализацией, никто старался не соваться. В противном случае можно было не только увечье получить, но и жизни лишиться.

-//-//-