«Ненужный» Храм

Створки, обещавшие кому-то видение мира, а кому-то иллюзии, с треском захлопнулись, согнав с крыши театра задремавшего воробья, и площадь выдохнула разочарованием и редкими хлопками. Задние ряды дрогнули под напором очнувшихся торгашей, тут же завопивших: – Соленья, варенья, золото, бриллианты…

Но занавес поднялся (точнее, распахнулся), и восторженным зрителям предстала новая мизансцена. Пещера из клочков бумаги и картона, Отшельник, старец с землистого цвета лицом и синими пуговицами вместо глаз, сидящий неподвижно в углу, и трепыхающийся перед его носом на своих животворящих нитках бесенок.

– Отшельник, я к тебе с вопросом, – с нескрываемыми женскими нотками в голосе сообщил трясущийся перед святым посланец ада.

Полностью обездвиженный старец задвигал нижней челюстью, толкаемой снизу тонким стержнем: – Что волнует Хозяина твоего, коли заставил идти слугу тьмы на верный свет?

– Как догадался, что не сам я? – спросил бесенок, изображая крайнее удивление, схватившись ватными ручонками за приклеенные рога.

– Пещера инока не декольте толстухи

И не карман ростовщика,

Полакомиться нечем, кроме оплеухи,

– раздался голос из толпы, и послышались одобрительные смешки, а ободренный стихоплет закончил:

– И по лбу звонкого щелчка.

– Вот и ответ, – задергал челюстью Отшельник.

Бесенок повернулся к публике задом, согнулся и постучал мышиным хвостом по ягодицам, издав при этом характерный звук. «Зал» взорвался аплодисментами.

– Хозяин спрашивал про святость, – обратился бесенок к Отшельнику, когда народ успокоился, – расскажешь – и я получу копыта, а то уж больно неудобно ходить по земле.

– Пути земные непростые, – согласился Отшельник, похлопав нижней челюстью по верхней. – Что ж, попробую справить тебе обувку, во имя Отца, Сына и Духа Святого.

Нити, ведущие к рукам Отшельника, ловко изобразили накладывание креста, при этом бесенок отскочил в другой угол, как от ладана.

– Ты больше так не делай, у меня слабая нервная система, – взмолился он, – а пятки жжет слово твое, как на сковородке.

– Я начал говорить, – произнес спокойно Отшельник, – хочешь копыта – терпи. К святости можно прийти тремя Путями: через Отца, Сына и Святого Духа.

Он перекрестился опять, а едва оправившийся бес полетел в угол заново.

– Под сенью Отца, – продолжил Отшельник, – святость достигается Верой, под сенью Сына – Жертвой, а Дух Святой проведет через Осознание. Понятно ли тебе, балбес?

– Он не балбес, а просто бес, – закричали из «зала», и публика разразилась хохотом.

– Истину глаголишь, раб Божий, – прохрипел, сдерживая смех, Отшельник. – Так понятно ли тебе, бес?

– Откуда ж понять, у нас все по-другому, – обиделся вертлявый гость из преисподней, отряхивая непослушными руками свою черную шкурку. Отшельник вытаращил синие пуговицы на бесенка и спросил: – Что делаешь в чертогах Хозяина с душегубом?

– Сразу на сковородку, и масла побольше, – воспрянул духом чертенок.

– А с полюбовником?

– Сперва любодей извинится перед всеми, как, говорить не стану, а уж потом на сковородку, – рогатое, но пока еще не окопыченное существо потерло руки.

Отшельник довольно закивал фарфоровой башкой: – А воришка?

– Зависит от того, скольких и на сколько надул. Вообще, в рудники к Хозяину, пока не сработает «эквивалент умыкнутого», а потом на сковородку, – бесенок мечтательно задрал черные глазенки вверх. – С маслицем.

Отшельник развел в стороны деревянные ладони: – Значит, каждый окажется на сковородке рано или поздно.

– Ага, – согласился улыбающийся бес, – кара неизбежна.

– Так и здесь, – заключил Отшельник, – Жертва – самый быстрый путь к святости, Вера – срединный, а Осознание – долгий, очень долгий.

– С адом понятно, а вот с раем – не очень, – вылетела из притихшего «океана» реплика.

– И чего это тебе с адом понятно? – огрызнулся бесенок: – Попадись ты мне, – и он погрозил крикнувшему кулаком.

– Между жертвой Христа и его вознесением три дня, – успокаивающим тоном произнес Отшельник. – Конечно, это метафора, но многие верующие истинно в одно мгновение, не предав, не отступив, возложив на жертвенник самих себя, обретали святость. Посему этот Путь самый короткий, но и самый трудный.

– Где уж многие? – съязвил бесенок. – Вон он, в одиночестве, – и указал пальцем на шпиль собора.

Тут же прямо в рогатую физиономию ударил огрызок от яблока, пущенный из зала чьей-то верной рукой.

– Следи за словами, – хохотнул Отшельник, дернув челюстью.

– Путь Веры – это средняя дистанция. Уверовав, человек не обращает внимания на искусы твоего Хозяина, спотыкаясь и попадая лишь в самые изощренные силки. Вера затрагивает сердце, но не удовлетворяет разум, и поэтому требуется время, несколько жизней, для достижения святости.

– Вера камень точит, – заметили из толпы.

– Я тебя запомнил, – ухмыльнулся бесенок, – предстанешь предо мной, и вода, капля за каплей, будет точить твой лоб.

Сказав это, представитель преисподней на всякий случай пригнулся, справедливо опасаясь в свой адрес яблока, камня или еще какого-нибудь снаряда.