«Ненужный» Храм

Знаете, частенько каменные стены тупика безысходности, обильно смоченные ливнями ваших слез, изгибаются самым поразительным образом, и вы, в их «блестящем» зеркале увидев свое искривленное отражение, вдруг начинаете улыбаться. Астральный Бог умеет легко перескакивать между горем и радостью, не беспокоясь о последствиях, ведь и то, и другое – иллюзии.

Вы, поглаживая матовые камни своего тупика, щербатые и ничего не отражающие: – Остался последний, Духовный Бог.

– Последний в нашем списке, – уточняет Пустота. – Любой Бог бесконечен. Что же такое Духовный Бог человека? Это степень вашего приближения к истине, насколько широко открыты ваши глаза и уши (в духе, естественно). Духовный Бог всегда правильный, но неполный, в смысле истинности и объемности. Ваше несовершенство есть вуаль на Его Лике. По мере прочтения открывается замысел книги, по мере прохождения становится различима конечная цель пути – Дом.

После сказанного Пустотой тупик разваливается, камни, образовывающие стены, разжимают свои рукопожатия и нехотя падают к вашим ногам бесформенным и уже бесполезным нагромождением изжитых страхов. Чистое поле открывается взору. Снова начнете строить лабиринты или… обратитесь к Пустоте?

– Да я только что разговаривал с ней! – возмутитесь вы.

Тогда, может, обратитесь к Небесам, пока еще не обетованным?

Две руки Кармы

– Вон берег, сэр, земля, земля!

– Да, черт возьми, туда смотрите!

Но не согласно с нами тело корабля,

И скалится Сирена на бушприте.

Ночь в степи – всегда откровение. Небесный океан, таивший в своих глубинах звездные россыпи при свете солнца, являет их во всей красе взору того, кто, пылая жаром юного сердца, не смеет сомкнуть широко раскрытых глаз и, чутко прислушиваясь к дурманящим запахам полыни и медуницы, улавливает при этом в коротких промежутках бесконечных перепалок стрекочущей саранчи, выявляющей серьезные противоречия между самками и самцами, голоса далеких мерцающих миров.

Маленькая Карма, семилетняя дочь цыганского народа, обожает такие ночи – теплые, пряные, таинственные, уносящие воображение в те выси, которые девочка предполагает за сверкающим яркими точками черным пологом, берущие за душу, тянущие мягкими, но требовательными прикосновениями за руки… Здесь Карма, к своему великому сожалению, вынуждена спуститься с манящих бескрайними просторами небес на прикрывшуюся ковром из шелковистых трав землю – правая рука маленькой цыганки, словно плеточка, безжизненно висит вдоль тела с самого рождения.

Кто-то сильный, могущественный и очень добрый смотрит сверху, из тех самых зазвездных мест, о которых мечтает девочка, на затерявшийся в степи табор, выставивший свои повозки подковой (что за исполинский конь проходил здесь), в центре которой пляшет языками ветреного танца крохотный костер, а возле него, обнявшись, сидят две цыганки, одна из них – Карма.

– Бабушка, – шепчет она, дергая за бахрому подола юбки старушки, – почему меня так назвали? О чем имя мое?

Задремавшая было женщина разлепила веки и пошевелила прутиком угли, отчего искры, весело оторвавшись от тлеющей древесной плоти, взметнулись в воздух.

– Карма – путеводная звезда.

– А кого она ведет? – девочка подскочила с места, пытаясь живой рукой поймать хоть один гаснущий в ночи огонек.

– Душу, – цыганка вынула из складок юбок картофелину, постучала по ней все тем же прутиком, сбивая прилипшую грязь, и кинула в костер: – Душа ведома кармой Адама и Евы.

Карма перестала прыгать за исчезающими искорками: – Значит, она не одна, их две?

Бабушка согласно кивнула: – Путеводное созвездие.

– Расскажи мне о нем, – девочка прилепилась к старушке, а та обняла ее за худенькие плечи и прижала к себе.

– Карма Адама – личная, груз частицы Бога, тот «скарб», что нагрузишь в повозку сам, «содеешь от души». Карма Евы – привнесенное от противоположности. Для Бога карма Евы – эволюция Антихриста, то «добро», что накидают в твою повозку, чтобы облегчить свою.

– Зачем мне чужая? – Карма отпрянула от бабушки.

– Своя карма – это сам берег, с которого ныряешь, чужая – его высота, нырнуть поглубже. Адам не ушел бы из Рая, не будь рядом Евы, – цыганка притянула внучку к себе снова.

– Но в Раю хорошо, зачем покидать его?

– В Раю хорошо всегда, – вздохнула цыганка и смахнула предательскую слезинку, – а вечное «хорошо» есть пустота, пытка для души.

– Почему, бабушка? – каждый ребенок любит задавать вопросы.

– Покой для души – страдание. Душа – это энергия, а энергия – движение. Мы не можем остановить ветер.

Карма, словно отыскав давно потерянную вещь, радостно воскликнула: – И поэтому мы все время идем за ним?

– Да, Карма, мы, цыгане, все время идем за ним, – женщина ласково потрепала жгуче-черные кудри внучки.

– Но другие люди живут в домах без колес, на одном месте.