Нео-Буратино

— Проходя вчера мимо вашего двора, я видел нечто неописуемое. Ты, конечно, догадываешься, о чем я говорю? Могу сказать тебе, Тиллим, что согласился бы на участь воробья ближайшей округи, только бы облетать ваш двор и вдыхать его ароматы. То, что я увидел и почувствовал, несравнимо ни с какими феерическими зрелищами в атмосфере самых изысканных восточных благовоний. Тема роз так увлекла меня, что вот уже второй день я нахожусь во власти любопытнейших исторических фактов и богатейших культурологических ассоциаций. Видишь ли, Тиллим, вся эпоха раннего Средневековья исполнена поклонения цветку розы. Рыцарское ристалище, наряду с демонстрацией воинской доблести и чести, сопровождалось вручением розовых венков и букетов восхищенными зрителями и самими участниками поединков королеве турнира. Трубадуры Прованса и всей Франции сочиняли в честь дамы сердца мадригалы, в которых сравнивали свою возлюбленную с розой. Изящная форма розового цветка рождала впечатляющие образы в воображении поэтов и художников, музыкантов и архитекторов. Последние, не отягченные куртуазной премудростью и далекие от аристократического самодовольства, возводили соборы, воплощая идеалы католицизма, устремляя их ввысь, к Богу, разрывая оковы земных страстей. Готический собор устремлялся в высоту, будто летел, вытянув окна и двери, прокалывая шпилями небо, а божественный свет проникал внутрь через круглые, в форме розана, украшенные каменным переплетом в виде радиальных лучей, исходящих из центрального круга, окна. Самое большое из них, располагавшееся в центре главного фасада, так и называлось — «Большая роза». Может быть, именно этим важнейшим элементом готики вдохновился великий Данте, создавший на страницах «Божественной комедии» грандиозный образ Райской Розы, в центре которой восседает сам Христос, а вокруг, на лепестках, — святые, и всех выше — возлюбленная поэта, Беатриче. Есть даже такой сорт розы — «Gloria Dei», что в переводе с латыни означает «Слава Богу». Нет, это не простой цветок, Тиллим, это подлинная царица в цветочном мире, с гордым характером настоящей августейшей особы. Это очаровательное и коварное существо, распространяющее свое влияние в виде сводящей с ума сладко-терпкой ауры, обволакивающей ее. Оказывается, у Нерона было такое чудовищное развлечение: пригласив в гости патрициев, он дожидался, когда те напьются, а потом забрасывал их розами из отверстия в куполе — опеона. Гости ликовали, думая, что удостоились особой благосклонности императора, а тем временем в зале закрывали двери и лепестки роз продолжали сыпаться сверху, пока несчастные патриции не умирали от удушья, к удовольствию венценосного безумца.

Даже слепой, проходя мимо розового куста, безошибочно угадает его близость и на мгновение задержит шаг в благоуханном облаке, чтобы утолить жажду обожания. А во внешности этой особы наряду со стройным стеблем, иногда слегка изогнутым и увенчанным припухлым бутоном, который со временем раскроется в причудливый розан, имеется и нечто устрашающее. Если на обычный полевой цветок можно наступить и без ущерба шествовать дальше, то роза, сознавая свою исключительность, в отместку за непочтение к ней обожжет жестокими шипами. И в политике она тоже оставила свой след. Взять хотя бы войну Алой и Белой розы за английский престол между династиями Ланкастеров и Йорков в пятнадцатом веке, получившую такое поэтическое название потому, что в их гербах были, соответственно, алая и белая розы. Кровавые столкновения, придворные интриги, отравления и казни сопровождали эту войну, в ходе которой погиб весь цвет феодальной знати. Только объединение Ланкастеров и Йорков против коварнейшего злодея и гениального узурпатора Ричарда III Глостера, чей страшный образ вдохновил Шекспира на создание знаменитой хроники, спасло тогда Англию от неминуемой гибели. Роза — цветок мистический, таинственный, но далеко не всегда служит светлому началу. Масоны-розенкрейцеры на рубеже семнадцатого — восемнадцатого веков избрали ее, наряду с крестом, символом своего тайного общества. Исподволь влиявшие на политическую жизнь Европы, они подвергались преследованиям, приводившим часто к трагическому концу, и как знать, может быть, именно колючая роза отбрасывала зловещую тень на их судьбу. Если бы ты знал, Тиллим, сколько разновидностей роз существует на белом свете! Одни названия чего стоят: бенгальская, бурбонская, муазетовая, пернецианская, полиантовая, ремонтантная, чайная… Просто «ананасы в шампанском» какие-то, а не цветы! Ей-богу, роза вездесуща: моряки мили не проплывут, не сверившись с розой ветров, булочники испокон веков выпекают пышные розанчики, и даже банальная электрическая розетка…

Здесь Тиллим, который долго ждал, за что уцепиться в Бяниных разглагольствованиях, чтобы прервать эту бесконечную лекцию, произнес:

— Ну хватит, хватит! Уже до физики добрался! Смотри не вздумай сунуть нос в эту розетку, проверяя, не исходит ли от нее небесный аромат, — тогда тебе точно обеспечен венок из роз, искусственных.