Необъятный мир: Как животные ощущают скрытую от нас реальность

Ультрафиолетовые узоры невидимы не только для человека. Поскольку в воде УФ-излучение сильно рассеивается, хищные рыбы, которым важно замечать добычу на расстоянии, часто нечувствительны к ультрафиолету. Их жертвы не преминули воспользоваться этой слабостью. Меченосцы, обитающие в реках Центральной Америки, представляются нам невзрачными, но, как выяснили Молли Каммингс и Гил Розенталь, самцы некоторых их видов щеголяют насыщенными ультрафиолетовыми полосками по бокам и на хвосте{241}. Эти метки привлекают самок, но невидимы для главных врагов меченосца. В тех районах, где хищников больше, УФ-метки у меченосцев ярче. «Они могут франтить без опаски», – говорит Каммингс. Такие же тайные шифры ученые обнаружили и на Большом Барьерном рифе в Австралии, где водится рыба-ласточка. На взгляд человека, это такой лимон с плавниками, как две капли воды похожий на близкородственные ему виды. Но Ульрика Зибек выяснила, что голова рыбы-ласточки покрыта УФ-полосками, словно у нее потекла невидимая тушь{242}. Хищники эти метки не видят, но самим рыбам-ласточкам они помогают отличать представителей своего вида от остальных.

Нам ультрафиолетовое излучение представляется чем-то загадочным и дурманящим. Этот невидимый оттенок, располагающийся сразу за гранью нашего зрения, – перцептивный пробел, который наше воображение стремится заполнить. Ученые часто приписывали ему особый или тайный смысл, расценивая его как канал скрытой коммуникации[83]{243}. Однако, если не считать меченосца и рыбу-ласточку, в большинстве случаев эти теории не подтверждаются. В реальности УФ-зрение и УФ-сигналы встречаются на каждом шагу. «Я лично считаю, что это просто еще один цвет», – говорит мне Иннес Катхилл, изучающая цветовое зрение.

А теперь поставим на наше место пчелу. Пчелы – трихроматы, причем наибольшую чувствительность их опсины проявляют к зеленому, синему и ультрафиолету. Если бы у пчел были ученые, они бы поражались существованию невидимого для них цвета, который мы называем красным, а они могли бы именовать «ультражелтым». Первое время они утверждали бы, что другие живые существа не различают ультражелтый, а потом гадали бы, почему в мире так много способных его различать. Они могли бы предположить, что он какой-то исключительный. Они фотографировали бы розы с помощью ультражелтой камеры и восторгались бы их непривычным видом. Теоретизировали бы насчет того, что гигантские двуногие, которые этот цвет видят, наверняка передают тайные послания вспыхивающим на их щеках румянцем. В конце концов они, возможно, поняли бы, что это просто еще один цвет, единственная особенность которого – отсутствие в пчелином зрительном диапазоне. И задумались бы, как бы им жилось, если бы они добавили в свой умвельт и этот цвет, превратив трехцветное зрение в четырехцветное.

Примостившийся на высоте почти 3000 м в Скалистых горах город Готик в штате Колорадо вырос в свое время благодаря богатым серебряным приискам. Но когда в конце XIX в. цены на серебро рухнули, Готик стал городом-призраком. А потом в 1928 г. нежданно-негаданно обрел вторую жизнь – в качестве научно-исследовательской станции. Сегодня в Биологической лаборатории Скалистых гор RMBL (Rocky Mountain Biological Laboratory), которую ласково называют Рамбл («Ворчалка», от английского rumble), трудятся ученые со всего мира. Каждое лето сотни специалистов из разных областей перекочевывают сюда пожить среди оживших декораций к вестерну и поработать, изучая местные почвы и водные потоки, клещей и сурков. Мэри Касуэлл (Касси) Стоддард в 2016 г. приехала ради колибри.

«Я с детства наблюдала за птицами, но только в колледже узнала, что птицы видят цвета, которых не видит человек, – рассказывает мне Стоддард. – Меня это потрясло». У большинства птиц четыре типа колбочек, опсины которых наиболее чувствительны к красному, зеленому, синему и либо фиолетовому, либо ультрафиолетовому. То есть птицы – тетрахроматы. Теоретически они должны различать множество цветов, к которым мы невосприимчивы. Чтобы проверить, действительно ли они на это способны, группа Стоддард провела эксперимент с обитающими вокруг Рамбла широкохвостыми колибри – красавцами с переливчатым зеленым оперением и (у самцов) ярким фуксиевым горлышком.

Воспользовавшись естественным инстинктом колибри собирать нектар с интенсивно окрашенных цветков, Стоддард приманивала их к кормушкам с помощью особой подсветки воспринимаемых тетрахроматами оттенков{244}. На кормушку с нектаром лампа светила смесью зеленого и ультрафиолета, а на кормушку с водой – только зеленым. Сама Стоддард разницы между лампами не видела, но колибри усваивали ее в два счета. Уже к концу дня все больше птиц слеталось к кормушке с нектаром, «научившись различать подсветку, которая нам представляется одинаковой, – поясняет Стоддард. – Именно это мы всегда и предполагали, но увидеть такое собственными глазами было поразительно»[84].