Необъятный мир: Как животные ощущают скрытую от нас реальность

В общем и целом чем мельче и быстрее животное, тем выше у него КЧСМ^{186}. У кошек зрение чуть медленнее, чем у человека (48 Гц), у собак чуть быстрее (75 Гц)^{187}. Почти застывшее зрение гребешка (от 1 до 5 Гц) все же пошустрее, чем у ночных жаб (от 0,25 до 0,5 Гц). Более или менее приличное, но все равно неспешное зрение у кожистых черепах (15 Гц) и гренландских тюленей (23 Гц). Не особенно расторопное оно в обычных условиях и у меч-рыбы (5 Гц), однако она умеет разгонять свои глаза и мозг с помощью особой мышцы, увеличивая в результате скорость зрения в восемь раз^{188}. Быстрым зрением наделены многие птицы – рекорд в 146 Гц принадлежит тут мухоловке-пеструшке, обладательнице самого стремительного зрения среди протестированных позвоночных; для нее способность замечать и ловить мелькающих в воздухе насекомых – вопрос жизни и смерти^[68]{189}. А у этих насекомых зрение еще быстрее. У медоносных пчел, стрекоз и мух КЧСМ составляет от 200 до 350 Гц^{190}.

Не исключено, что разница в скорости зрения влечет за собой и разницу в восприятии времени. В глазах кожистой черепахи мир, возможно, движется на ускоренной перемотке и люди лихорадочно носятся туда-сюда, мелькая, словно мухи. В глазах мухи мир, возможно, плывет в замедленной съемке. Ее сородичи, для нас неуловимые и молниеносные, в ее восприятии еле шевелятся, а медленные животные, наверное, не двигаются вовсе. «Все спрашивают, как же мы ловим этих мух-убийц, – рассказывает Гонсалес-Беллидо. – Просто нужно подбираться к ним с пробиркой медленно-медленно. Тогда вы останетесь для них частью фона».

Быстрое зрение требует хорошей освещенности, поэтому мухи-убийцы активны только днем. Но так ограничены не все животные.

Когда солнце перестает прочесывать золотыми пальцами панамский тропический лес и полумрак на нижнем ярусе сгущается в полноценную мглу, из полого сучка вылетает небольшая пчелка. Это Megalopta genalis, галикт. Ноги и брюшко у нее золотисто-желтые, голова и грудь – зеленые с металлическим отливом. Однако человеку вся эта красота обычно не видна, поскольку, когда пчела появляется из своего убежища, для человека уже слишком темно и краски он не различает. Галикт же и в темноте ловко пробирается сквозь путаницу лиан и находит свои любимые цветы, а затем, собрав сколько надо пыльцы, как-то умудряется вернуться домой – в тот же самый сучок толщиной с большой палец.

Эрик Уоррант, который все детство собирал насекомых, а сейчас изучает их глаза, впервые столкнулся с галиктом в 1999 г. во время экспедиции в Панаму. Уоррант почти сразу подтвердил, к собственному изумлению, что галикт в своих ночных вылетах пользуется зрением. На съемке инфракрасной камерой видно, что, покинув вечером свой сучок, галикт разворачивается и ненадолго зависает перед входом, запоминая очертания окружающей листвы^{191}. Потом, собрав пыльцу, он отыскивает дорогу обратно, пользуясь зрительной памятью. Если Уоррант развешивал около гнезда собственные метки – например, белые квадраты, – а потом, пока пчела летала за добычей, переносил их к другому сучку, пчела возвращалась ко второму. Вернуться в нужное место – задача непростая даже ясным днем: панамские джунгли – это непролазная чащоба, и сучьев там не сосчитать. И тем не менее галикт как-то находит свой дом «в самой кромешной тьме, на которую у вас хватит воображения», говорит Уоррант. Он снимал, как пчела отыскивает гнездо глухой ночью, когда сам он даже собственную руку перед глазами не различал. Только в специальных очках ночного видения ему удалось рассмотреть то, что пчела видела невооруженным глазом. «В темноте они передвигаются так же ловко, как обычные пчелы при дневном свете, – рассказывает Уоррант. – Они подлетают в два счета, без колебаний находят то, что ищут, и невероятно быстро и точно садятся. Я мало что видел в жизни такого же поразительного».

Уоррант полагает, что предки галикта перешли в ночную смену, чтобы избежать жесткой конкуренции с дневными опылителями, в число которых входят другие пчелы. Однако животным-визуалам жить и работать ночью не так-то просто – по двум причинам. Одна из них очевидна: сильное снижение освещенности^{192}. Даже при полной луне ночь в миллион раз темнее, чем солнечный день. Безлунная ночь, когда в небе горят только звезды, темнее еще в сотню раз. А если звезды прячутся за облаками или закрыты кронами деревьев – еще в сотню раз. Но галикту эта беззвездная тьма, в которой глазу почти нечего поглощать, нипочем – он все равно в ней ориентируется. О второй причине догадаться труднее: иногда фоторецепторы случайно срабатывают сами, и таких ложных тревог ночью может оказаться больше, чем положительных сигналов при поглощении настоящих фотонов^{193}. Поэтому ночным животным приходится не только улавливать имеющиеся жалкие крохи света, но и игнорировать фантомные, которых не существует. Они вынуждены одновременно преодолевать физические ограничения и биологическую неоднозначность.