Необъявленная война

Много сил и энергии понадобилось Бандерше замять это непростое дело. Ей помогли большие деньги и то, что у неё везде свои люди, как говорится, везде всё было схвачено. Чтобы избежать тюрьмы, между Арвидом и Леной был заключён фиктивный брак. Лену срочно устроили в домоуправление дворником и оттуда ей в хрущобе дали коммунальную комнату. Таким образом, директор детдома поймала двух зайцев: спасла от тюрьмы своего любовника – красавца Арвида и присвоила по закону положенную, благоустроенную однокомнатную квартиру Лены…

Невероятно, но Лена ни за что не могла подумать, что через много лет судьба снова сведёт её с первой и последней любовью, отцом её ребёнка – Арвидом Харакисом в Германии.

Детство Арнольда Харакиса

Когда Арнольду не было и трёх месяцев, его отец, Арвид Харакис, оставив на произвол судьбы фиктивную жену и сына, окончательно и бесповоротно канул в безвестность, уехал то ли в Прибалтику, то ли за кордон. Если сказать правду, то он с Леной не жил ни одного дня. Красавчик Арвид считал ниже своего достоинства жить с такой некрасивой женщиной, как Лена. Через три месяца директор детдома и Арвид скрылись в неизвестном направлении.

Лена с маленьким сыном жила в служебной комнате, которая принадлежала ЖКХ.

Уж очень Лена стеснялась своего природного недостатка, поэтому ни с кем из знакомых и сослуживцев не общалась. Ей приходилось, как говорят в народе, лезть из кожи вон, чтобы сводить концы с концами. Постоянно работала на двух работах, чтобы её единственный сын среди одноклассников выглядел не хуже. В финансовых вопросах её здорово выручала швейная машинка «Зингер», которую ей за успехи в швейном деле ещё в детдоме подарили спонсоры. В то время такая машина в Советском Союзе была в большом дефиците. Лена ещё в детдоме научилась хорошо шить и со временем стала большой мастерицей в швейном деле. Недалеко от их дома была швейная фабрика. Из-за неимения возможности работать на фабрике на постоянной основе, она еженедельно оттуда брала заказ на шитьё женских и мужских костюмов. Она ежедневно до двух-трёх часов ночи сидела за швейной машинкой. Чтобы экономить электроэнергию, ей приходилось прилагать максимум усилий, чтобы при скудном электроосвещении строчить на машинке швы. Это постепенно привело к ухудшению зрения. В последнее время её всё больше стал мучить кашель. Лёгкие, забитые мельчайшими частицами от хлопчатобумажных и синтетических материалов, уже не в состоянии были обеспечить все органы кислородом. Несмотря на это, она ни на один день не прекращала свою работу, так как другого источника дохода у неё не было. Ей деваться было некуда, нужно было поставить на ноги своего маленького красавчика Арнольда.

Себе из одежды она почти ничего не покупала, а сына старалась одеть во всё современное. Из его одноклассников мало кто так шикарно одевался. Некоторые знакомые думали, что этот модно одетый мальчик из состоятельной семьи. В своём Арнольде Лена души не чаяла. Он для неё был всем: воздухом, которым она дышит, солнцем, которое светит и греет, кусочком счастья, ради которого она живёт на этом свете. Только при одной мысли, что её сын может быть чем-то обделён, обижен, её бросало в жар.

Молодая семнадцатилетняя мама, у которой не было никакого опыта в деле воспитания ребёнка, с самого рождения своего Арнольда твёрдо решила, что воспитает своего сына настоящим мужчиной.

Близко знавшим эту семью людям в глаза бросалось то, что Арнольд был полной противоположностью своей матери. Он был высоким, широкоплечим, с мужественными чертами лица, голубоглазым красавчиком – копией своего отца Арвида.

Лена больше всего боялась, что её сын, воспитанный без твёрдой мужской руки, вырастет безвольным, нерешительным. Иногда ей так охота было обнять сына, поцеловать, прижать к груди, рассказать ему, как ей тяжело живётся на этом свете. Но Лена не могла этого допустить, так как считала, что сын может привыкнуть к материнским ласкам и тогда все его будут обижать, а как женится, станет подкаблучником у своей жены. Тогда он уже никогда в люди не выбьется и вся его жизнь пройдёт в нищете и лишениях.

Лена и сама не заметила, как воспитала сына-эгоиста высшей категории, настоящего потребителя, человека без души, которого интересовало только собственное благополучие: одеваться во всё фирменное, кушать только вкусное, а то, что его мама ходит в обносках и полуголодная, его мало интересовало. Нужно ещё добавить и то, что постепенно и запросы у этого мальчика стали просто королевскими.