Необязательная страна

Администрация Обамы восприняла неожиданное осложнение вокруг отмели Скарборо как признак того, что возвышение Китая больше не будет мирным и гармоничным, как было раньше, и, вероятнее всего, будет осуществляться в ущерб американским интересам и интересам региональных союзников США. В основе американских интересов лежит концепция сильных государств Юго-Восточной Азии, процветающих в связи с открытой торговлей. Агрессивное поведение Китая в Южно-Китайском море (с учетом богатых залежей нефти и природного газа на его дне) бросает вызов этой концепции. Оно ошеломило азиатских соседей Пекина, и некоторые из них, такие, как Филиппины и Вьетнам, обратились к Вашингтону за помощью²⁶⁷. Но Обама и его советники ошиблись в том, что, по их предположениям, китайская чрезмерная настойчивость ограничена одной Азией, а Азия, по мнению Китая, – это Азиатско-Тихоокеанский регион.

Есть две концепции Азии в китайских представлениях. Первая – это действительно Азиатско-Тихоокеанский регион: район к востоку от Мьянмы или, другими словами, регион, который мы называем Юго-Восточная Азия (Мьянма, Таиланд, Вьетнам, Индонезия, Филиппины, Сингапур и т. д.), плюс Северо-Восточная Азия (Япония, Северная Корея, Южная Корея). Но есть и более полная концепция Азии как обширного массива суши – самого большого в мире по площади и по населению, – который распространяется от Тихого океана до Средиземного моря. Китай признавал до сего дня доминирование Америки в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но не так чтобы очень, когда речь шла о странах Южной и Средней Азии и Большого Ближнего Востока. Наша стратегия должна состоять в том, чтобы бросить вызов китайской концепции того, где Америка может и должна присутствовать. Мы достигаем этого поддержанием ощутимого присутствия в западных частях Азии – и не только в виде военных баз, но и за счет встраивания в экономику и политическую жизнь региона.

Америка является неотъемлемой составной частью Азиатско-Тихоокеанского региона благодаря большому количеству торговых сделок и военных баз, а также двусторонним союзам и военным организациям, которые она помогала создавать и в которых сейчас участвует. Наша цель состоит в поддержании в регионе стабильности, открытости и недопущения конфликтов. Мы видим преимущества в процветании и открытости региона для американского бизнеса и торговли. Чем благополучнее будет Азиатско-Тихоокеанский регион, тем важнее для нас обеспечить его свободу от гегемонистского контроля со стороны любой державы. Та же самая логика должна быть применима и к Ближнему Востоку. Тем не менее сегодня на Ближний Восток приходится 5 % торговли США и только 1 % их прямых инвестиций (54 миллиарда долларов из 3,4 триллиона долларов) – мизерная сумма по сравнению с АТР, на который приходится 16 % американских инвестиций за рубежом²⁶⁸. Объем нашей торговли с регионом сейчас меньше китайского. Важным моментом последнего десятилетия, который мы пропустили из-за нашей занятости войнами на Ближнем Востоке, стал факт бурного развития китайской торговли с регионом. Объем товарооборота Китая с Ираном вырос с 1,3 миллиарда долларов в 1999 году до 45 миллиардов в 2011 году. Товарооборот Китая с Саудовской Аравией вырос с 4 миллиардов в 2001 году до 50 в 2011 году, с Египтом – с менее миллиарда в 2001 году до 9 в 2011 году. С 2006 года Китай экспортирует на Ближний Восток больше Соединенных Штатов, то же самое относится и к импорту за период с 2009 года²⁶⁹. В 2010 году объемы китайского экспорта в регион почти вдвое превосходили американские (Китай сейчас – крупнейший экспортер в регион), а китайские прямые инвестиции за рубежом резко взлетели, оставив Америку далеко позади: 30 % мировых контрактов Китая в тот год приходилось на арабские предприятия²⁷⁰. Мы существенным образом уступили Ближний Восток Китаю и другим, которые теперь от этого получают выгоды, в то время как мы сами ускоренными темпами пытаемся не допустить того же в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Африке.