Необязательные отношения

Лаврова проснулась в чужой постели.

«Минотавр, — подумала она. — Как я сразу не догадалась?»

Ее новый знакомец походил на мифического зверя как две капли воды.

Было раннее утро. Розовый шар весеннего солнца величественно выкатывался из-за горизонта, окрашивая невзрачную белую линкрусту своим нежным светом.

«Я выгляжу ужасно. Я всегда ужасно выгляжу с перепоя».

Лаврова прислушалась, безрезультатно пытаясь уловить звуки чужого дыхания за спиной. Она осторожно перевернулась. На кровати лежали только смятые, скомканные простыни и подушка без вмятины от головы. Было тихо. Так тихо, словно она осталась одна в незнакомой квартире.

«Ушел», — решила Лаврова и невольно почувствовала облегчение.

Она обмотала себя простыней, подхватила одежду, лежащую на черном, скинутом на пол одеяле, и пошла искать ванную, по пути разглядывая обстановку. Унылый хай-тек, никаких картин, аксессуаров. В этой квартире явно никто постоянно не жил. Наверняка она использовалась для кратких встреч с малознакомыми женщинами, Другими словами, для мимолетного поточного спаривания.

— Мужикам хорошо, — говорила мама подружки Лавровой. — Сунул, вынул и пошел.

Случайно Лаврова поймала свое отражение в огромном зеркале в прихожей. Северный утренний свет равнодушно выделил серый цвет кожи, синие круги под глазами. Она выглядела старше на десять лет. Оставляя свои проблемы в ночных клубах, она, как получалось, платила за это своей молодостью.

Горячий душ вернул румянец, но не вернул хорошего настроения. Она вяло натянула одежду и поплелась к выходу. Неожиданно Лаврова вздрогнула от щелчка. Она обернулась и увидела в глубине кухни Минотавра. Стоя к ней спиной, он наливал в кружку дымящуюся воду.

— Привет, — сказала она.

Не ответив и не обернувшись, он шагнул к окну. Она смотрела на него, он смотрел в окно. Она постояла у двери кухни и вышла, тихо захлопнув дверь чужой квартиры.

— Он не позвонит. — Лаврова вспомнила невинные ореховые глаза длинноногой девушки.

Глаза у Лавровой были старые, намного старше ее самой. Раньше муж называл ее глаза лучистыми, перед которыми нельзя устоять.

Лаврова чувствовала себя униженной. Это было странным. Она получила то, чего и ждала. И все же чувство унижения не проходило. Ее унизило то, что Минотавр занимался с ней любовью, закрыв глаза. Ее унизило то, что даже во время кульминации его лицо было бесстрастным и сосредоточенным. Ее унизило то, что он дисциплинированно делал свою поточную работу, не тратя времени на формальные чувства и слова, принятые среди людей, вступивших в необязательные отношения.

Он позвонил через неделю, в пятницу.

— Давай поужинаем вместе. Я заеду за тобой завтра около семи, — сказал он будничным голосом.

От неожиданности Лаврова согласилась. Она не верила, что он позвонит. Минотавр застал ее врасплох. Она не успела ничего придумать. Или не хотела ничего придумывать.

Лаврова раскрыла дверцы шкафа, у нее был небогатый гардероб. На зарплату ассистента кафедры не разживешься. У Минотавра имелась дорогая одежда, Лавровой хотелось соответствовать, хотя это казалось глупым.

Она трогала пальцами старые вещи, которые давно не носила. Они были из другой жизни.

«Надо их выбросить, — решила она, — в воскресенье».

Она опять коснулась черного платья, которое купила вскоре после замужества. Строгое приталенное черное платье чуть выше колен, на спине треугольный вырез. Все говорили, что оно ей очень идет. Лаврова руками разгладила на кровати черную ткань и примостилась рядом, встав на колени.

— Ты лучше всех, — шептал муж и целовал ее голую спину, не стесняясь шумной компании.

Лаврова ежилась и смеялась, ее глаза сверкали. Все смотрели на них. Им тогда завидовали, она хорошо это помнила.

— Ты его только надела, а мне уже хочется его снять, — говорил муж, медленно застегивая молнию на спине.

Он касался голой кожи ее спины горячими губами, они поднимались вверх сантиметр за сантиметром, за его губами робко кралась молния. Лаврова не всегда могла устоять перед натиском его лихорадочных губ. Супруги часто опаздывали, если ей вздумывалось надеть черное платье.

— Решено, я буду лучше всех. — Лаврова выбрала черное платье.

Она никак не могла застегнуть молнию, ей некому было помочь. Она закрутила сзади руки, поднялась на цыпочки, и наконец молния сдалась.

— Вот так-то, — торжествующе сказала ей Лаврова и рассмеялась.

Она взглянула на себя в зеркало: платье сидело на ней как влитое.

— Повезло, — решила Лаврова.