Необитаемое сердце Северины

Она оделась, причесалась и даже почистила зубы. Евсюков внимательно присмотрелся к присевшей рядом женщине. Если после запоя, с седыми прядями в волосах она так хороша собой, то как же эта женщина выглядела в молодости?.. Почему не устроила свою судьбу с такой внешностью? Любава заметила взгляды батюшки и грустно усмехнулась, подгадав его мысли:

– Мать замуж вышла, когда мне было пятнадцать. А я по натуре разрушительница. Уложила в постель сводного брата. А потом оказалось, что он в мачеху влюблен... В общем, и себе и ей жизнь поломала. Вы что про Севку хотите узнать?

– Это вы отдали девочку в интернат?

– А куда мне было ее девать? В Полутьме остались три с половиной старухи, зимой там все от мира отрезаны. Ребенку восемь лет было! – Любава повысила голос, заводясь.

– Я же без упрека, – тихо заметил Евсюков.

– Севка нигде не пропадет, – сбавила тон Любава. – Она так людьми умеет вертеть, куда там экстрасенсам всяким! Не поверите, я иногда с ней вроде в другом месте оказываюсь, и такое привидится... Совсем другая жизнь, понимаете? Рассказать невозможно. Никому... – женщина застыла с остановившимся взглядом. – Мне все кажется, что я мать свою, Елку... – она замолчала.

Батюшка выждал пару минут и тронул ее за руку.

– А кто жил в Полутьме постоянно, когда мать Северины умерла?

– Кикиморы – сестры-близнецы, они внука потеряли, его волки съели... – тихо сказала Любава, еще в оцепенении. – Обе были не в себе, из дома почти не выходили. Летом, правда, когда Севка приезжала в деревню, конфетами ее закармливали. Кто еще?.. Кукушкина Мария, мы ее между собой восставшей из гроба невестой звали, умерла позже всех. А этой зимой Солодухина Катерина замерзла. Упала у колодца и не смогла доползти до дома, ноги болели. Кому было оставлять Севку? Арина, вояка наша, тоже большую часть времени тут живет, в городе. Работать-то надо, пока берут. Бугаев мне доверия не внушал, он за копейку мог удавиться. А Немец Севку боится как чумы. Этой зимой чуть не утопил ее в проруби, можете представить? Закинул, а потом, правда, сам и вытащил. А вы говорите – интернат... Ну что, – Любава встала, – пойду я уже? Чаю выпить не приглашаю. Чего доброго, в постель уложу. Очень уж вы на меня жалостливо смотрите.

* * *

– Северина была выдумщица, каких поискать! – с радостью отвечала на вопросы директор интерната – цветущая женщина лет сорока с натруженными мозолистыми руками. – Ну такое иногда удумает, не поверите! И ведь, если решила сбежать – обязательно сбежит! Ее и так было обычно не видно и не слышно, все время искать приходилось, а уж если захотела сбежать... Училась так себе. Хорошо, хоть читать и писать умела, когда к нам пришла. Поначалу учиться хотела, подтянулась за год до второго класса, а потом вместо нужных учебников брала совсем другие. Биологию, например, или физику, и сидела над ними, а по предметам из программы больше троек не имела. И сбегала всегда в деревню. Когда вернут обратно, она и давай рассказывать всякие небылицы. И корова у нее отелилась, и старух она вылечила... Мне сильно надоело милицию вызывать да выговоры получать за ее побеги, решила по-хорошему договориться. Договорились! С двенадцати лет она мне говорит, когда ей в деревню приспичит, а я с нею нашу Армию отпускаю, вот всем и хорошо, всем спокойно...

– Простите, сколько вам лет? – прервал Евсюков бурный поток слов.

Директор на секунду уронила улыбку с лица, потом многозначительно сказала:

– Батюшка как врач, да? Мне шестьдесят два.

– Отлично выглядите. Скажите, а Северина действительно обладает даром врачевания?

– Глупости! – угрожающе повысила голос директор.

– А вот я думаю, что обладает. Иначе как объяснить ее свободу передвижения и особые привилегии? Захотела девочка в деревню съездить или в церковь, ей охрану выделяют. Не хочет она учить скучные предметы, в библиотеке всегда выдадут любой учебник из старших классов. Вписать в паспорт странное отчество – тоже нет проблем. Чем вы болели, когда здесь появилась Северина?

– А вот это, батюшка, не ваше дело!

* * *

Феликс, помаявшись несколько дней в тюменской гостинице, решил все-таки посетить Норильск и вообще разведать обстановку с вложением денег во что-то отечественное. Выяснив, куда приходят посидеть и выпить инженерные кадры никелевого комбината, он за неделю приобрел двух интересных собеседников и одного соглядатая, который притерся к москвичу с деньгами на второй день его посещения пивной. Феликс с первых минут заподозрил в странном человечке с напомаженными волосами «коллегу», но ошибся. Человечек разбирался в перемещении денег в виртуале как матерый финансист и оказался обладателем базы телефонных номеров нужных бухгалтеров в любом городе России. А начальники плавильных смен за три застолья объяснили Лексу особенности неподконтрольного изымания драгметаллов при выплавке.