Необитаемый Остров

- Гаджеты запрещают на уроках, заметят – отобрать могут, и только родителям отдают после, - приоткрыл перед Анной завесу школьных реалий Женя: - Так что чатятся по-старинке.

- Тогда ясно, - покачала головой Анна.

- Прочитала? – спросил Женя.

- Прочитала, - вздохнула Анна.

Женя просто повел подбородком, глотая готовый вырваться вопрос – он видел, что на обычно бесстрастном лице Анны отражается неуверенность - и счел нужным промолчать, ожидая пока она сама скажет. Или не скажет.

- Прочитала, - все же выдохнула Анна, и бросила на Женю растерянный взгляд, в глубине которого плескалось отчаяние: - Несколько страниц переписки. И они там, - Анна сглотнула: - Они там переписывались с подругой… Ника спрашивала, а та ей объясняла – как… как лучше делать минет. Она, Ника, так собиралась парня завлечь. Девятый класс…

Анна, поймав глаза Жени, что-то почувствовала – он ведь был старше Ники всего на пару лет, и по выражению лица практически прочитав его мысли, она отрицательно покачала головой.

- Нет-нет, ты не подумай, я не ханжа вовсе – да и мне ли об этом говорить – в семнадцать родила! Дело в другом – понимаешь, у них цинизм зашкаливает – для них люди не как люди, нет какой-то… человечности, что ли! Как будто они неживые – настолько все безэмоционально, и они так к чувствам других людей относятся – просто мерзко, они эмоции других людей как лягушек препарируют!

Анна впервые выговаривала свои мысли после прочтения вслух – даже Елене она о прочитанном не рассказала - оговорилась только, что теперь ей есть над чем подумать о том, как общаться с Никой.

- Вот смотри, ладно еще как они там обсуждали глотать-не глотать, черт бы с ним. Но та девушка пишет Нике про презерватив, мол главное не забудь, та поддакивает. И вот дальше, сейчас вспомню, дословно… - Анна закрыла глаза, вспоминая тот момент, когда она, стоя посреди комнаты – забыв присесть, читала переписку: - Даже не думай давать ему без гандона – вдруг тебе заделает, - начала словно надиктовывать текст Анна, едва не по слогам, - у меня у сестры спиногрыз только родился – он, конечно ми-ми-ми, но когда эта маленькая тварь орет, его хочется за ноги взять и… в общем, об стену его, чтоб замолчал, - удержавшись от ругательства в передачи прямой речи, закончила Анна фразу своим голосом.

Переведя дыхание – вновь переживая эмоции от испытанного потрясения, Анна заговорила снова:

– Я уж не буду говорить тебе, как Ника мое возможное удивление описывала, если у меня денег на аборт попросит, - добавила Анна, и продолжала в бессильном удивлении: - Просто ничего святого, сплошной цинизм. Я училась, такого не было – мы как-то более дружные были, что ли, даже где-то наивные… Жень, скажи, теперь везде так?

- Да нет, - задумчиво пожал плечами Женя, глядя в костер, - встречается, но не скажу, что везде. Да и что ты у меня спрашиваешь, - вдруг встрепенулся он, - может я сам такой?

- Да ладно, - грустно усмехнувшись, отмахнулась Анна, после чего оба надолго замолчали, глядя в угасающее пламя костра.

- И все же, наверное ты прав - я боюсь, - неожиданно проговорила Анна, вздрогнув от звука своего голоса. - Я боюсь, - повторила она, разговаривая больше с самой собой: - Не Нику боюсь, а боюсь не найти с ней общий язык – ведь еще вчера, образно, это была милая малышка, она всего боялась - так это трогательно, любую проблему мне рассказывала, мы с ней вместе гуляли, делали уроки… а сейчас это девушка – а физиологически женщина уже… минет она к Новому Году собиралась дарить, как я поняла, – ответила Анна на невысказанный вопрос Жени: - Посмотрела по датам в тетрадке, какой пастой написано – как раз начало декабря. Так вот – я упустила ее, понимаешь – она мне уже чужая, а что самое страшное – мы разговариваем на разных языках, не понимая друг друга.

Я надеялась, прилетев сюда, с ней познакомится заново, начать все с чистого листа, а видишь, как оно вышло… даже «пока-пока» не сказала, когда мы уходили. Я боюсь ошибиться… и боюсь, что уже поздно… и еще боюсь, что если она захочет, она может меня обидеть, понимаешь?

Мне уже тридцать два года - я много чего повидала в жизни, меня сложно обидеть, а если кто попытается, я спокойно могу дать отпор… Но ей не могу, поэтому и боюсь – если она хочет меня уязвить, обидеть, задеть, то я беззащитна, понимаешь?

Анна поднялась в шезлонге – повернувшись, Женя видел на фоне звездного неба легкий изгиб ее спины, и то, как она уставилась перед собой невидящим взглядом.

- А если ты прав, и она ненавидит меня из-за того, что я ей слишком много давала, то тогда я даже не знаю, что делать… - произнеся это, Анна едва не всхлипнула.

Шезлонг Жени в этот момент скрипнул – парень поднялся, и подойдя к Анне, молча протянул ей руку. Та глянула вопросительно, но взяла его ладонь и повинуясь легчайшему нажиму, поднялась на ноги.