Необитаемый Остров (СИ)

- Я так… мне так стыдно стало – рядом с ним сумка, бутылка, под ним лужа… То ли пиво пролил, то ли… Я убежала за угол и там расплакалась. Плакала, но уйти не могла. Потом – ты не представляешь, как мне тяжело и страшно было – я вернулась.

Анна глубоко вздохнула, и выдохнула – настолько ей трудно было вспоминать об этом.

- Вот и представь – он дядька большой был, и я десятилетняя – куда мне, его домой тащить пытаюсь. Соседи все это видели, в школе потом смеялись…

Женя, совершенно не представляя, что сейчас можно сказать, чуть повернулся и крепко обнял Анну. Она не сопротивлялась – наоборот, положила ладонь ему на грудь – вроде бы и приобняв, но машинально сделав это так, что если что можно было бы парня отстранить от себя.

- Папа у меня был большой, добрый, - продолжала Анна между тем изливать душу, - но они с мамой ссорились много – и он напивался часто. А я его домой таскала – не могла, когда он на улице, на остановке или на скамейках в парке валялся. Но это еще не самое плохое, - Анна разошлась, теперь она говорила и говорила: - На нем все ездили – он никогда никому не отказывал. Мебель перевезти помочь – пожалуйста! За бутылку, а потом он пьяный. Машину помочь отремонтировать – пожалуйста! Доча, прости, мы в кино на следующих выходных сходим. Наверное, мать поэтому с ним ссорилась – она тоже видела, что он для всех хорошим пытался быть. У него брат двоюродный – пригласит нас к себе на дачу, а папа ему там весь огород копает – а там поле до горизонта. Брат только: «Упс, у меня лопата сломалась», - и ее чинит, пиво прихлебывая, а отец копает и копает – я ему уже в открытую – перестань, ты что, ни видишь, что тебя используют?

Я лет до тринадцати пыталась ему что-то объяснить. Кричала, ссорилась с ним, плакала - а он все «да-да-да», а потом опять – или в зюзю, или как раб на кого-нибудь пашет просто так – и денег ведь никогда не брал, не мог. Я потом и общаться с ним перестала – наговорила всякого.

Анна зажмурилась, закрыв глаза и выдохнула:

- А когда мне шестнадцать было, он умер. Я к нему на могилу приезжала, плакала, прощения просила за то, что его ненавидела. Так мне плохо все время, только когда вспоминаю об этом. Наверное, еще потому, что он меня любил искренне, а я до сих пор простить его не могу.

Анна вздохнула, чувствуя ком в горле и ее передернуло. Поежившись от холода, она посмотрела по сторонам и поняла, что дождь прекратился – лишь редкие капли то и дело слетали с каменного козырька, звучно шлепаясь о ткань дождевика. Анна прислонилась к Жене ближе и, чтобы он не заметил, вытерла снова выступившие слезы из уголков глаз, понемногу приходя в себя и удивляясь, как это она так неожиданно раскрыла душу перед этим совсем молодым парнем.

- Я читал где-то, что слабых никто не любит, - произнес вдруг Женя.

- Читал, - хмыкнула Анна, но Женя почти не обратил внимания – он тоже начал рассказывать.

- Да и не только читал, не смейся. Я когда в школе учился, у нас класс вроде как дружный был. Ну, мне так казалось – я там просто редко появлялся – спортсмен же, мне оценки ставили, когда я даже на уроки не приходил. Так вот, к нам в восьмом классе парень новый пришел – по виду вроде нормальный, ростом с меня, плечи широкие, но знаешь… у него даже осанка какая-то, вялая, что ли. Его Михаил звали, но по имени его никогда не называли – от фамилии кличка была унизительная. И что самое интересное – он же на нее откликался, и даже виду не показывал, что обидно.

У него всегда деньги были – родители небедные, давали ему прилично с собой. Так он чтобы с пацанами в классе подружиться постоянно всем лимонады, чипсы покупал, мог плейер там, мобильный подарить – даже забивались, кто его на что раскрутит. Так этого Мишу даже девчонки вскоре чмырили. Я в первые месяцы – ну, когда в школе появлялся – с ним говорил, типа что ты делаешь? Отсекай всех с запросами, или бей в пачку – он парень-то реально крепкий был. А он только плечами пожимал и глаза опускал.

Потом уже, где-то через полгодика - я к нему подхожу, и говорю - Миша, ты понимаешь, что когда ты покупаешь парням гамбургер, они это уже как должное принимают. А вот если ты им завтра не купишь – они не то что тебе спасибо за вчерашний не скажут, а наоборот – ты виноватым окажешься, что сегодня не купил!

Анна, стоило только ей вдуматься в смысл последней фразы, вздрогнула и внутренне похолодела.

- Мне сейчас тоже стыдно, - произнес между тем Женя, - я в последние месяцы шпынять его начал вместе со всеми. А когда в аварию попал, он ко мне в больницу приходил, гостинцы приносил. Аня, - вдруг почувствовал что-то Женя, пытаясь заглянуть ей в глаза: - Аня, ты чего?

Она подняла взгляд к нему, и Женя увидел, как побледнело ее лицо.

- Нормально все, - прошептала она одними губами.

- Точно? – обеспокоенно спросил Женя.

- Точно, точно, - уже нормальным голосом произнесла Анна, кивнув и опустив голову, обнимая Женю. Мысли у того вновь свернули на определенный лад, а через пару минут он и вовсе был обеспокоен только тем, как бы извернуться и устроиться так, чтобы ничего не давило и сидеть было удобно.