Необходима осторожность

Лицо у Эдварда-Альберта Тьюлера было серьезное, озабоченное, полное родительской тревоги; голос его утратил легкий оттенок раздражения; в нем звучала теперь просто отцовская ласка.

— Все это у тебя пройдет с годами. Генри. Это что-то вроде умственной кори. Переболеешь, и все. У меня тоже это было. Не в такой тяжелой форме, правда, потому что я не подвергал себя такой опасности. Я ведь, слава богу, никогда не был любителем чтения, а когда читал, то выбирал полезные книги. Но я знаю, как это бывает… К примеру, меня воспитывали в слишком узких понятиях. Моя мать — она была настоящим ангелом, но мыслила узко. Раньше с ней этого не было. Но по простоте души она слишком доверилась тем, кто сумел завладеть всеми ее помыслами. Когда дело дошло до Полного Погружения и всякого такого, до посещения собраний каждое воскресенье, у меня открылись глаза. Не то чтобы я утратил веру. Нет. Вера моя даже укрепилась. Она возросла, мой мальчик. Я говорю о простом и строгом христианстве — без всяких ваших учений, идей и мудрствований. Я — просто верующий христианин в христианской стране, вот что я такое. Господь умер ради нашего спасения, Генри, — ради меня и тебя, и нечего тут умствовать. Или рисковать простудиться насмерть, как они требовали от меня. Я верю в Бога и почитаю короля. Мне этого довольно. Да.

Он помолчал, снисходительно улыбаясь при воспоминании о прошлом.

— Кое-какие религиозные колебания у меня все-таки еще разок возникли. Я не принимал ничего на веру… Это мне не свойственно. Тут все вышло из-за ковчега. Забавно! Я тебе расскажу. Видишь ли, я был в зоопарке, и вдруг меня взяло сомнение: мог ли ковчег вместить всех этих животных? Я усомнился, Генри. От большого ума. А верней сказать, от глупости, мой мальчик. Дьявол внушил мне это, чтобы надо мной посмеяться. Как будто Всемогущий Господь Бог не может вместить все, что ему угодно, куда ему угодно! Да пожелай он только, он бы их и в ореховую скорлупу запихал — всех до одного. Ну хоть в кокосовую, например. Без труда… Я прозрел, — и ты прозреешь. Генри. Этот ихний Прекрасный Новый Мир! Дурацкий новый мир, говорю я. Господь смеется над ним. Забудь о нем… Ничего, это пройдет. У тебя здоровый дух, мой мальчик. И крепкая закалка. Уж если понадобится, ты выдержишь любое испытание, как я выдержал, и отыщешь правильный путь.

Юноша стоял с покорным видом, но ничего не отвечал.

Разговор на мгновение оборвался.

Потом Эдвард-Альберт Тьюлер подвел итог:

— Я рад, что поговорил с тобой. Ты уезжаешь. Я немножко беспокоился. Из-за того, что ты столько читаешь. Я хотел бы поговорить с тобой и о других вещах, как отец с сыном, но теперь все так много знают. Больше, чем я когда-то знал. Обо всем не переговоришь… Да. Ты уезжаешь, может быть, надолго, а времена теперь трудные. Я никогда не был большим любителем писать письма… болезни вот тоже какие-то новые пошли. Говорят, это от воды. Врачи теперь не прежние. У меня по ночам боли в желудке. Крутит кишки, сверлит внутренности. Может быть, и вздор, но как не задуматься! Может, ты вернешься в один прекрасный день, мой мальчик, а меня уже не будет. Не хмурься, это не поможет… Во всяком случае, я свое сказал. С этими книгами необходима осторожность. Будь моя воля, я сжег бы их все, и не у одного меня такие мысли. Все, кроме Библии, конечно. Правда есть правда, а ложь есть ложь, и чем проще ты подходишь к этому, тем лучше. Я говорю с тобой. Генри, как если б это был наш последний разговор. Да, может, так оно и есть. Ты скоро отправишься в дорогу… А я все чаще думаю о старом хайгетском кладбище… Высоко, тихо. Там теперь стало тесновато, но, думаю, для меня найдется уголок. Не забывай меня, мой мальчик. И не допускай, чтобы другие меня забыли. Могила Неизвестного Гражданина. Так? Мне многого не нужно. Никаких громких фраз, сын мой. Нет. Просто поставь мое имя: Эдвард-Альберт Тьюлер, кавалер ордена Большого Креста — обыкновенными буквами на обыкновенной плите. И еще…

Голос его слегка дрогнул, словно он был взволнован красотой своих собственных слов.

— Еще поставь: «Не словами, а делом». Не словами, а делом… Это мой девиз. Генри.