Необходимость - мать изобретения

Генератор сняли со стены и закрепили на новом стальном настиле. Из зубчатой передачи корабельного лифта соорудили коробку скоростей. В отверстиях двигательного отсека сделали окна из глассита. Конечно, после первой же песчаной бури они стали полупрозрачными, но все-таки света для работы хватало. Строительство паровой машины продвигалось медленно: токарный станок был невелик, да и материалов недостаточно, но люди работали упорно, а желтая звезда продвигалась все дальше и дальше, опережая их собственное солнце. Когда они приступили к сборке, она уже сверкала на темном небе за целый час до восхода солнца. В день окончания работы звезда уже два часа рассеивала темноту на востоке к тому времени, как начали появляться радужные краски приближающегося утра, и почти три часа прошло, прежде чем появилось само солнце.

— Теперь у нас всегда будет необходимая энергия, — сказал Блейк. — Как только оборудуем лабораторию, займемся проверкой нашей идеи на прочность.

— Говорят, испытывая новое на прочность, всегда рискуешь, — заметил Кук. — Придется нам доказать, что бывают исключения из правил. А вы обратили внимание на большую желтую звезду? Сейчас она на сорок градусов впереди нашего солнца создается впечатление, что она удаляется от него, только вот становится все ярче.

— Мы прошли уже пятую часть пути к ней, — сказал Блейк.

— Когда Аврора врежется в желтое солнце, получится потрясающая Новая, — сказал Кук. — А что будет потом, когда наше большое бело-голубое солнце столкнется с этой Новой? Сверхновая? Ведь никто еще не видел ничего подобного.

— Мы тоже не увидим, если не займемся делом, — сказал Ленсон. — Время бежит, из-за нас Аврора не отсрочит свое рандеву.

Центральное помещение корабля было переоборудовано в лабораторию, вернее в ее подобие, насколько это позволяли их ограниченные возможности.

В последующие дни выдвигались различные идеи: одни были просто повторением уже известных, другие явно противоречили общепринятым принципам магнетизма и гравитации. Радикальные идеи высказывались вначале весьма робко, но постепенно страх перед необычными теориями ослабел, и вскоре все пятеро стали следовать словам Кука: «Любую теорию, даже самую фантастичную, нельзя подозревать в ошибочности, пока эта ошибочность не доказана».

Каждому эксперименту присваивался порядковый номер с индексом «X» — вместо слова «экспериментальный». Сведения, полученные в результате каждого опыта, тщательно фиксировались.

Прошло тридцать дней и еще тридцать, желтая звезда становилась все ярче, видимое расстояние между ней и их собственным солнцем становилось все больше. Первоначальный энтузиазм Кука, Ленсона и Уилфреда сменился спокойной сосредоточенностью. Они все дольше засиживались за работой. Тейлор не выражал особых эмоций, но вставал все раньше, а ложился все позже.

Наступило летнее солнцестояние, солнце больше не двигалось к северу, а стало перемещаться на юг, сначала почти незаметно. После солнцестояния ветры из пустыни стали дуть чаще; горячие, иссушающие, они всегда несли с собой песок и пыль.

Прошло уже четыре месяца их пребывания на Авроре, когда Кук с мрачным юмором начертил мелом на стене лаборатории огромный календарь: тридцать дней в ширину, пять рядов в длину. Каждый прошедший день он вычеркивал красным мелом, напоминая товарищам о том, что время уходит.

Уже два ряда по тридцать дней каждый были зачеркнуты жирной красной чертой, когда они наконец подобрали первый ключ к секрету, означавшему для них жизнь.

Х-117 был установлен на лабораторном столе: сложное сооружение из катушек и электронных деталей, где в самом центре индуктора висел маленький голубовато-белый алмаз в крошечной коробке. Алмаз висел на длинной нитке, присоединенной к гравиметру с большим циферблатом. Кук оглядел сооружение со всех сторон, потом откинул со лба пышные волосы и ухмыльнулся остальным.

— Это должно быть тем самым, что мы ищем, — сказал он.

— Ты каждый раз это повторяешь, — напомнил Уилфред.

— Давайте проверим, — нетерпеливо предложил Блейк. — Давление пара на максимуме.

— Ну правильно, давайте покончим с неизвестностью, — сказал Ленсон.

Он замкнул рубильник. Стрелка на измерителе мощности генератора начала медленно подниматься, и все уставились на циферблат гравиметра.

— Двадцать секунд, — Кук переводил взгляд с циферблата на алмаз. — Уже должен быть какой-то результат. Похоже, нас снова постигла неудача.

Все молчали, наблюдая за алмазом, раскачивающимся на длинной нитке. Он был совсем маленький, весом не больше десяти гран. Такая маленькая и ничтожная масса, но, несмотря на все их попытки, ее невозможно было сдвинуть с места.

— Десять секунд, — отсчитывал Кук, — восемь… постучите по деревяшке и помолитесь быстренько!.. три, две — ну!

Алмаз продолжал качаться в крошечном ящике, а стрелка весов оставалась неподвижной. Никто не двинулся, не оторвал глаз от алмаза, даже когда заметно запахло тлеющей изоляцией.

— Он сейчас перегружен, — сказал Ленсон, но не пошевельнулся, чтобы выключить рубильник.