Необходимость

— Тогда скажи мне, для кого. — Сладкие, гладкие половые губы, чертовски обжигающие под моими пальцами. Она уже мокрая, но это не удивительно — я всегда возбуждаю мою девочку.

— Зачем? Чтобы ты мог… черт подери… избить их?

— Да. — Я двигаю бедрами вперед, прижимаясь к ней членом. Я стону от удовольствия, наблюдая, как ее ресницы трепещут от этого звука, и напрягаюсь, пытаясь сдержаться из последних сил.

— Ты моя, все ублюдки должны знать, что ты вне досягаемости.

И я нахожу его, это местечко, первое, где я оставил свою метку, и прижимаюсь губами к ее коже. Облизываю, кусаю, показывая всем, что она занята.

Моя.

Мои пальцы, а не каких-то придурков, вонзаются в нее. Из-за пронзительного стона у моего уха по моей спине бегут мурашки, отдаваясь пульсацией в моих яйцах, заставляя мой член встать. Маленькие ручки сжимают мою куртку, двигаются вверх по моим плечам, пока не хватают меня за волосы, отталкивая от ее шеи.

— Я надела их, потому что они подходят к моему платью, — шипит она, и когда я начинаю двигать в ней пальцами, ее глаза закрываются.

Я улыбаюсь. Такая упрямая.

Такая сладкая.

Я разворачиваю нас и веду в сторону закрытой двери, все время толкаясь в нее пальцами.

Ее спина прижимается к двери.

Я опускаюсь на колени, не думая о том, что собираюсь сделать, когда облизываю свои пальцы. Ее вкус — черт. Я двигаю бедрами, и на кончике моего члена выступает влага, намочив мои боксеры.

Спина Киры выгибается у стены.

Рыча, я свободной рукой сжимаю ее бедра, крепко удерживая на случай, если она решит сбежать.

— Отпусти меня, — шепчет она.

Это всего лишь моя рука на ее бедре — она может оттолкнуть меня, если действительно захочет. Освободиться одним легким движением, если действительно попытается. Но я знаю, что на самом деле скрывается под этим заявлением, о чем она просит меня.

Я вытаскиваю пальцы изо рта и сжимаю ее бедра обеими руками. Наклоняя голову, чтобы посмотреть на нее, я шепчу:

— Никогда. — Мои пальцы скользят по внутренней стороне ее бедра, ее жар манит.

В момент уязвимости на ее лице отражается мука, делая меня безвольным.

Придвинувшись ближе, я качаю головой, умоляя ее своим выражением отпустить боль. Впустить меня.

— Я люблю тебя, Кира. — Я стою на коленях, как образно, так и буквально — поклоняясь так, как только человек может поклоняться чему-либо — и три этих жалких слова — единственное, что я должен сказать, чтобы доказать ей, насколько она необходима мне.

Моя упрямая кошечка сжимает челюсть и качает головой.

Отрицание.

Ну и ладно.

Я трусь о ее киску, облизывая влажный материал ее трусиков, издавая низкий стон. Сжимая ее бедра, я притягиваю ее ближе, прижимаясь языком к источнику этого восхитительного аромата.

Она борется с этим, но ничто не может скрыть, движения ее тела напротив двери, то как ее напряженные ноги раздвигаются для меня. Я провожу языком вдоль ее трусиков, нежно посасывая ее киску.

Ее бедра резко дергаются, предоставляя мне еще больший доступ к ее сочной киске.

Я рычу и поворачиваю голову, чтобы сжать внутреннюю часть ее бедра. Укусить ее. Лизнуть.

Оставить на ней отметку.

Трахнуть то, что принадлежит мне.

Скользя большим пальцем по ее трусикам, я сдвигаю их в сторону, обнажая бархатную розовую набухшую плоть. Она уже влажная, ее клитор пульсирует.

— Я скучал по этой киске, детка. Ты даже не представляешь, как сильно. — Я чертовски задыхаюсь от желания.

Кира ничего не говорит. В ее глазах горит ярость и потребность, когда она смотрит на меня. Розовые щечки. Приоткрытые губы. Задыхающаяся также сильно, как и я.

Это наша правда. Единственная истина, которую я когда-либо знал, даже когда я делал все, что было в моих силах, чтобы отрицать это. Ни один из нас не может избежать электрического импульса, который связывает нас на самом первобытном уровне.

Я принадлежу ей, а она мне.

И наши тела знают это. Знали это задолго до того, как наш разум смог окончательно осознать это.

— Это киска создана, чтобы ее любили. Лизали. — Я слегка щелкаю языком по ее клитору. — Сосали, — стону, прикасаясь к ней губами.

Она выкрикивает мое имя, сжимая мои волосы, чтобы притянуть поближе, так как ей того хочется.

Мой член становится мокрым. Я стону прямо во влажную жемчужинку ее тела, теряя контроль. Мой язык медленно выводит круги на ее мокрой киске.

Она задыхается от громкого крика, сжимая мои волосы.

Я рычу и посасываю ее еще яростнее.

Я заставлю ее кричать, хочет она того или нет. Сведу ее с ума своим членом так, что крики с ее мольбой будут слышны внизу сквозь несносную музыку, из-за которой сейчас дрожат стены. Мне наплевать, если нас застукают. В данный момент моя единственная цель — заставить ее кончить от моего языка.

— Я столько лет думал об этой маленькой киске, — признаюсь я, поддразнивая ее вход кончиком пальца. Ее тело трепещет, давая мне понять обо всем, о чем она молчит. Ее киска сжимает мой палец.

Тугая.

Невероятно горячая.