Необходимые монстры

Мох оделся, втиснув руки в рукава рубашки, кое-как застегнув пуговицы. Натянул брюки и сунул босые ноги в заляпанные грязью ботинки, не желая терять время на поиски носков. Уже застегнув пальто и перекинув лямку сумки через плечо, он заглянул в спальню. Женщина всё ещё спала, как и кошка, угнездившаяся у неё в углублении поясницы. Он рывком закрыл дверь, стараясь не обращать внимания на боль от наколки на запястье. Перед тем как уйти, Мох устроил в дверях завал из стульев и прихватил с собой туфли женщины.

Когда он распахнул входную дверь, заплясал огонёк керосиновой лампы. Мох вышел на площадку деревянной лестницы. Квартира располагалась в мезонине, откуда открывался вид на громадное пространство. Лунный свет, сочившийся через ряд слуховых окон, высвечивал помещение почти такое же большое, как центральный зал Музея естественной истории. Хоть и трудно было различить в протянувшемся внизу скопище что-нибудь конкретное, Моху показалось, что в одном месте он смог различить фигуру слона. Поведя в изумлении головой, он зашвырнул туфли как можно дальше.

Метеориты и бабочки

Мох покинул здание и по липовой аллее вышел на ближайшую улицу. Укрывшись в тени, он оглянулся на Полотняный Двор – здание-ориентир, обращённое к морю. От него до Музея естественной истории было немало миль. В течение дня место служило оживлённым рынком, зато ночью оно было не так гостеприимно. Под входной аркой курили трое мужчин в фартуках мясников. Чуть поодаль с грузовика разгружали свежую рыбу, лязг и бряцание достигали ушей Моха с призрачным запаздыванием. Вид здания не вызвал никаких воспоминаний о минувших нескольких часах. Так или иначе, но женщина провела его через весь город. Наличие третьего стакана позволяло предположить, что кто-то ей помогал.

Уход из здания воспринимался побегом, хотя не было никаких признаков, что его держали взаперти. Спустившись по лестнице из квартиры в мезонине, Мох пробирался по чердаку Полотняного Двора, петляя среди вековых залежей всякого сора. Звук льющейся воды и холодное свечение откуда-то ещё в помещении вызвали любопытство, но выяснять было некогда. Цель состояла в том, чтобы выбраться из здания. Женщина могла проснуться в любой момент, а его самого наркотик одурманил настолько, что противостоять ей не было сил. «В другой раз», – обещал он себе. Инстинкт вывел его к лестнице.

Опершись спиной о ствол дерева, Мох осмотрел сумку. Большая часть из его причиндалов была в ней, зато кто-то опустошил кошелёк. Без денег на такси не поедешь, выбор был невелик: шагать пешком. И он, замёрзший и злой, зашагал по пустым улицам. На рассвете добрался до дома, где жил судья Сифорт и где в предыдущие три месяца у него была работа с предоставлением жилья. Проходя по вестибюлю, он держал в памяти каждую трещинку в старинном деревянном полу. Передвигаться скрытно стало привычкой для Моха, и он не хотел, чтобы его приход был замечен. Одолеваемый усталостью (несомненно, ещё один затяжной результат действия наркотика, каким его накачали), он взбирался по ступеням, сдерживая каждый шаг. На верхней площадке вытащил из кармана ключ и вошёл в апартаменты судьи. Осторожно закрыл за собой дверь, когда оказался в окружении знакомых запахов книг и старинной мебели. Тикали дедушкины часы, но в остальном в квартире было тихо. Не снимая ботинок и пальто, он прошёл по богато обставленным комнатам к помещению для прислуги в глубине. Рухнул на кровать, застонавшую всеми пружинами. Через десять часов сна безо всяких сновидений он пробудился: как показалось, кто-то прошептал его имя, однако то была всего лишь отдалённая вибрация самолётных пропеллеров, удалявшихся, похоже, навечно.

Лёжа в тёплой постели, Мох вслушивался в дождь за окном. Он частенько проделывал такое – проснувшись, лежал спокойно, восстанавливая в памяти недавнее прошлое. Три месяца. Казалось, куда больше времени прошло с тех пор, как он ответил на объявление в газете о месте домашнего наставника с жильём. В контору поверенного в делах Сифорта он заявился с потёртым портфелем, доверху набитым фальшивыми рекомендациями. Он не ждал, что его примут. Им двигало любопытство. Хотелось побольше узнать о человеке, отправившем его в тюрьму на основе косвенных улик. Поверенный и не думал скрывать своего нетерпения. Собеседование он вёл торопливо, оставляя впечатление, что это поручение считает для себя пустой тратой времени. К тому же он, возможно, был и слегка пьян. Так и казалось, что его обуревает едва ли не заговорщическая готовность попасть под обаяние проявленной Мохом добропорядочной общительности и его картонной подноготной. К своему удивлению (и тревоге), с собеседования Мох ушёл с контрактом, ключами от квартиры Сифорта и авансом в счёт своего жалованья. Просидев в раздумьях за выпивкой-другой в ближайшем баре, Мох избавился от жгучего желания бросить ключи в первый попавшийся общественный туалет, а вместо этого задумал опасный план. В тот же вечер, попозже, Мох позволил себе войти в пустую квартиру.