Необходимые монстры

Когда они выехали из города, Имоджин погнала грузовик безо всякой жалости. Автомобиля, который, как показалось ей днём раньше, следовал за ними, видно не было. В то утро она научила Моха, как заправить машину дизтопливом ручным насосом на территории зоопарка. Сама же, пока он занимался исполнением этого поручения, заполонила весь кузов ненужным, но убедительным исследовательским оборудованием и очень нужными принадлежностями для разбивки лагеря. Научное оборудование было призвано подтвердить их легенду на тот случай, если их остановят: мол, они совершают выезд в поле для исследования щелевых разновидностей крабов в приливных зонах к северу от города. Когда приготовления были закончены, она подошла к нему, проверявшему все шкафы и буфеты в павильоне носорогов на предмет наличия в них хоть чего-то съестного.

– Не теряй время, – сказала Имоджин, протягивая бутерброд и крышку от фляжки, наполненную кофе.

– Ого! – воскликнул он, приятно удивлённый. – Ты где это взяла?

– Мох, это не первый мой выезд на изучение щелевых видов. Я уложила это в грузовик ещё до того, как с рынка уехала. Ну разве я не величайшая из всех коллег в поле?

– Насколько позволяет судить мой ограниченный опыт, так и есть. Не думаю, что когда-нибудь ел бутерброд вкуснее этого. – Мох затолкал в рот остатки хлеба.

Имоджин улыбнулась:

– Мог бы сначала хоть руки помыть. Пойдём. Хочу показать тебе кое-что.

Мох пошёл за нею по широкому кирпичному коридору, увешанному мёртвыми светляками и высохшими полосками липучек для мух. Она толкнула тяжёлую дверь. За ней находилось большое помещение, освещаемое через покрытые водорослями слуховые окна.

Имоджин, пританцовывая, отдалилась от него и, раскинув руки, повернулась в центре комнаты.

– Что скажешь? – Голос её отдавался эхом.

– Похоже на ванную комнату Оливера, – скептически заметил Мох.

Голый бетонный пол шёл под уклон к большому сливу. Зелёные полосы покрывали стены. Воздух в комнате стоял тёплый и влажный.

– Как представляется, местечко это хлебнуло свою порцию требований по обеспечению здоровья и безопасности, – произнёс Мох, запрокидывая голову, чтобы рассмотреть слуховые окна.

– Так здесь же отмывали носорогов! – За спиной Имоджин пушкой стояла металлическая труба с натянутым на неё потрескавшимся резиновым шлангом и большой душевой лейкой на конце.

– Прелестно.

– Под павильоном природный термальный источник. Потому здесь так жарко. До того как зоопарк построили, здесь были городские бани. – Внезапно она встала прямо перед ним. – Я думала, мы могли бы душ принять, прежде чем отправиться в дорогу. Как тебе это?

Мох опешил.

– Хм, не уверен. – Имоджин откинула назад голову, храня улыбку на лице. – Ещё и подцепим чего-нибудь, – рассуждал Мох.

– Говори-говори, – отозвалась она. – Я слушаю.

– Какая-нибудь ужасная носорожья болезнь сидит в трещинах на полу. В местах вроде этого бактерии вечность жить способны.

– Угу.

– Можно и поскользнуться. Ногу можно тут сломать.

– Тогда, полагаю, тебе достанется лишь роль зрителя. – Имоджин принялась раздеваться. Потащила снизу вверх футболку.

– Ну-ка, дай я тебе помогу, – сказал Мох, растягивая футболку у неё над головой.

– В целях безопасности, – выговорила Имоджин из-под ткани.

– Не совсем, – отозвался Мох.

Позже, чистые, одетые, согретые, они распрощались с павильоном носорогов. Получив согласие Имоджин, он уложил странички вахтенного журнала к себе в сумку вместе с «Певчими птицами острова Козодоя». Мох надеялся поделиться этими страничками с Радужником, если он встретится им по дороге. Теперь они держали путь на север, катя по двухполосной дороге, что следовала всем извивам побережья с несколько большей точностью, чем то было по нраву Моху, помнившему про обрывистые скалы.

Северное Радужное море было бурным и грязным. Дождь прошёл, но упрямый ветер по-прежнему напирал в борт машины, требуя от Имоджин полного внимания. Первые несколько часов вся дорога была в их распоряжении, если не считать редких грузовиков, с рёвом проносившихся в обратную сторону. К середине дня стали попадаться небольшие группки людей, шедшие по обочине с причиндалами для разбивки лагеря. Ещё несколько миль – и продвижение замедлилось едва ли не до скорости пешехода из-за пробки, созданной другими средствами передвижения: грузовиками с оборудованием, мотоциклами и даже каретами, запряжёнными лошадьми. Люди и животные передвигались по дороге взад-вперёд и поперёк. Казалось, они попали в самую гущу передвижного карнавала. Выхода не было, оставалось следовать за всеми, пока было светло, и чем гуще становилась толпа, тем сильнее росло ощущение беспомощности. Когда дневной свет угас на западе, появились звёзды и зажглись факелы.