Необразованная жена

Катя поднялась, прощаясь: – Спасибо, отвлекла вас, Игорь должен приехать, пойду кормить мужа. – У подъезда и в самом деле припарковалась машина.

– Ну вот, а ты переживала, иди, встречай, – Валя проводила соседку.

Она подошла к зеркалу поправить волосы. Давно пришлось расстаться с косами, сменив прическу на более короткую. Но взгляд – такой же лучезарный, та же теплота в глазах.

– Ну, вот и я, Валюша, – Андрей Дмитриевич снял куртку, – Димка не заезжал?

– Не заезжал, звонил только, обещал в выходной с детьми приехать.

– Ну, это хорошо, – он посмотрел на жену. – А ты чего такая?

– Какая?

– Загадочная что ли, как будто сказать чего хочешь.

– Ну что я тебе могу сказать, все хорошо.

– Ну, если хорошо, пойдем ужинать.

Он давно уже на пенсии, а на работу до сих пор приглашают как консультанта. А здоровье-то уже другое, нет той статности фигуры, тех густых волос, нет легкой походки. Но есть душа, которая по-прежнему молода, и хочется как можно дольше дарить друг другу простые земные радости, как можно дольше быть с любимым человеком, ведь любовь их была выстраданной, прошедшей через испытания и сомнения.

Бегучая Клава

– А твой-то, поди, встречает, весь перрон истоптал, пока ждал. Слышь, Клава, красавец твой ждет, не дождется.

– Да хоть бы! Сумку отдам, неподъемная…

– Ой ли, только из-за сумки… А сама не соскучилась?

Клавдия делает вид, что не слышит, хотя и прячет улыбку на усталом лице, заглядывая в каждое купе. Ходит она торопливо, почти бегом, привыкла за годы работы. Крикнет кто: – Проводница, чайку бы, – она в ответ: – Бегу, бегу. – И убирается также скоро, и белье выдает, – шустрая, с ладной фигурой женщина. Напарница так и прозвала ее: «бегучая».

– Ох, и бегучая, ты, Клавка, в Москве за тобой не угонишься. И куда торопишься?

– А куда я тороплюсь? Известное дело: заказы выполнить.

Трое суток до Москвы идет поезд. А в столице неполный день стоит, вот проводники и рвутся дефицит раздобыть. Дома-то, как говорится: «голяк на полках магазина», а в столице хоть что-то «выбрасывали», места знать надо, да времени бы побольше.

В эту поездку Клава купила кофе, «солями», шоколадные конфеты, да еще много чего вкусного, что довезти можно. В пакете с импортными надписями, лежал пуловер для Гоши, Клава чаще звала Гошенька. Сошлись год назад, расписались. Дочка хмыкнула на появление Георгия в доме, но ничего не сказала, поняла, что влюбилась мать.

Сумка набилась и была такой тяжелой, что Клавдии приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. Потом она хватала сумку и бормотала на ходу: «бегу, бегу, бегу», подгоняя себя. Она и дома по привычке повторяла: «бегу, бегу, Гошенька», – это если позовет рубашку подать или чаю налить.

Уже в метро пора спускаться, на Казанский вокзал торопиться надо, а Клавдия увидела очередь рядом с универмагом. Машинально завернула, больше из любопытства. Очередь двигалась быстро. «Ну а что, метро рядом, доеду быстро», – решила она.

Досталась Клавдии в этот раз курточка, кожаная, как раз ее размера. Была эта курточка последней. Пожалела она, что дочери не подойдет, на два размера больше оказалась. А Клавдии в самый раз.

– Что, и примерять не будете? – Спросила продавец. Клавдия, молча, надела куртку – как будто на нее шили. Стоявшая за ней женщина с завистью сказала: – Если не берете, так отойдите.

– Чего это я отойду, возьму я ее.

Вещи себе брала редко. Эта куртка, как на голову ей свалилась, совсем случайно. И думала она тогда про Гошу: хотелось ей нравиться, чтобы любовался ею.

К вагону торопилась изо всех сил: «Бегу, бегу» – приговаривала она. Напарница тоже только что пришла, скоро состав на посадку потянут.

Уже в дороге, часа через два, как выехали из Москвы, напарница Люда спросила: – Ну, говори, чего купила?

Клавдия достала серо-голубой пуловер для Гоши, как раз под цвет его глаз.

– Ну, это вещь! Он и так у тебя красавец, ох одеваешь ты его, Клавка…

– Я и себе купила.

– Да ну! В кои-то веки себе, ты ведь все мужику своему, дочке, внуку, да родственникам Гошиным.

Клава бережно достала кожаную курточку. Трудно было не заметить, насколько качественная кожа у куртки. И сама она так ладно скроена, была такой мягкой, приятно пахнущей.

– Ой, Клавка, я еще таких не видела.

– Последняя досталась.

– Ну, примерь!

Клава легко надела курточку, смущенно посмотрела на Людмилу. Не привыкшая форсить, она почувствовала неловкость.

– Да она же на тебя сшита, как влитая сидит. Ты сразу в ней такая… такая особенная. Вот еще обувь, юбку моднячую и можно по нашему местному «Бродвею» под ручку со своим красавцем прогуливаться. Людмила соскочила и прошлась по вагону, как будто на прогулке: – Лай-лай, – тихо запела она.

– Не смеши меня, какой «Бродвей», надену какой раз, – Клава сняла курточку и прижала ее к груди, радуясь удачной покупке.

_____________________

Поезд замедлил ход, приближаясь к станции. Пассажиры, с сумками, чемоданами, стояли еще сонные, поглядывая в окна, пытаясь увидеть встречающих.